Она усаживает меня перед печкой и берет в ладони мое лицо. Ее руки так холодны, что, кажется, к голове приложили сосульки. Я машинально хочу оттолкнуть ее, но руки не слушаются, а меня начинает тошнить.
- У тебя страшный жар! - говорит она. - Где ты шатался все это время?
Я пытаюсь ответить, но все слова улетучиваются из головы. Я даже не могу толком понять, о чем она спрашивает.
Она приносит откуда-то сразу несколько одеял, закутывает меня и укладывает на пол перед печкой. Ее волосы касаются моего лица. "Я не хочу ее потерять", - проносится в голове, но мне непонятно, моя это мысль или отголосок утраченной памяти. Я слишком многое потерял и слишком устал. В навалившемся бессилии сознание понемногу оставляет меня. Тело же, чувствуя это, сопротивляется, и я никак не пойму, на чьей стороне мне остаться.
Она держит меня за руку.
- Засыпай скорей, - доносится до меня ее голос. Далеким эхом из непроглядной тьмы.
15
СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ
Виски. Пытка. Тургенев
Верзила отправил в мойку всю мою коллекцию виски - и переколошматил ее от первой бутылки до последней. Несколько лет я дружил с хозяином винного магазина по соседству. С каждой распродажи он присылал мне по бутылке импортного виски, что позволило собрать очень внушительный бар. Увы...
Для разминки изувер расколол, точно пару яиц, две бутылки "Уйалд Терки". Затем, войдя в раж, отправил в небытие одну "Катти Сарк", три "Харперса", двух "Джеков Дэниэлсов", превратил в груду мокрого стекла "Фор роузис" и "Хейг", а напоследок приберег полдюжины "Шивас ригал". От грохота содрогался весь дом, но вонь была еще хуже. Шутка ли - запас, который я мог бы уничтожить не меньше чем за полгода, улетел в тартарары за какие-то пять минут. Мое бедное жилище, похоже, провоняло спиртным на века.
- Теперь здесь можно окосеть за пару вздохов! - с азартом прокомментировал Коротышка.
Подпирая щеки ладонями, я с глухой обреченностью наблюдал, как мойка наполняется битым стеклом. Все, что пыталось торчать, трамбовалось; все, что имело форму, перемалывалось в мелкую крошку. Сквозь грохот бьющегося стекла было слышно, как Верзила насвистывает какой-то мотивчик. Какой - непонятно, ибо мелодия отсутствовала в принципе: на слух больше напоминало скрип нити для чистки зубов. Проклятая нить елозила по щели между зубами то вверх, то вниз, и от ее заунывного скрежета сводило челюсть. Я помотал головой и сделал очередной глоток пива. Желудок разбух и затвердел, точно кожаный портфель служаки из соседнего банка.
|