Рассмеявшись, она отняла пальцы от стакана и обвила ими мой пенис. Ладонь ее была такой ледяной, что я чуть не выпрыгнул из постели.

- Он у тебя быстро поправится, вот увидишь! - прошептала она мне на ухо. - Я его вылечу. Но ты не волнуйся, с этим можно не торопиться. Для меня в жизни еда важнее, чем секс. А секс - как хороший десерт. Когда он есть - прекрасно, нет - не страшно, можно и без него обойтись. И кроме этого есть чем заняться.

- Значит, десерт... - снова повторил я.

- Десерт, - подтвердила она. - Но об этом я тебе еще расскажу. Давай-ка сперва разберемся с твоими единорогами. Ты ведь из-за этого меня позвал, разве нет?

Кивнув, я поставил на пол стаканы. Она отпустила мой пенис и взялась за книги. То были "Археология животных" Бертлэнда Купера и "Книга вымышленных существ" Борхеса.

- Перед тем, как к тебе прийти, я пролистала обе книги. Если говорить совсем просто, этот (она помахала Борхесом) рассматривает единорогов как выдума ... Читать дальше »

Однако втягивать в эту заварушку Систему пока не хотелось. Доложи я им, что происходит, - меня тут же подвергнут долгой и нудной перепроверке. Сразу придется отвечать на кучу вопросов и писать целый ворох отчетов. В этом смысле, крупная организация - страшно неудобная штука. Слишком много сил и времени тратишь зря. И слишком много дураков встречаешь во время работы.

Позвонить же толстушке невозможно чисто практически: я не знаю ее телефона. Можно, конечно, добраться до их конторы, но вряд ли охрана у входа пропустит меня без предварительного согласования.

Хорошенько все взвесив, я решил не делать ничего.

Взяв щипцы, я легонько ударил череп по темечку. "Кон-н-н", - прогудело в ответ. Словно его хозяин, зверь непонятной породы, негромко застонал. Я повертел череп в руках, пытаясь понять, отчего получается такой странный звук. И еще раз ударил по нему щипцами. "Кон-н-н". Похоже, гудит всегда из одного места.

Я постучал еще несколько раз - и так, и эд ... Читать дальше »

Раздевшись догола, я выкинул в мусор окровавленные трусы, намочил бинт и вытер кровь с живота. При малейшем наклоне вперед или назад рана дико болела. Рукава футболки также оказались в крови, и я отправил ее в мусор вслед за трусами. Из кучи тряпья на полу выудил белье потемней, чтобы не было видно крови, и не без труда надел его.

Затем поплелся на кухню, выпил один за другим два стакана воды и сел дожидаться агентов Системы.

Они пришли через полчаса. Втроем. Один - молодой нахал, которого то и дело присылали ко мне за результатами конвертирования. Одетый, как всегда, в темный костюм и белую рубашку с галстуком, точно мелкий банковский клерк. Двое других, в комбинезонах и кроссовках, смахивали на грузчиков из мебельного магазина. С одной лишь разницей: никто из них не выглядел настоящим грузчиком или клерком. Они только старались так выглядеть. Но в бегающих глазах было слишком много напряженности, а в жестах - готовности мгновенно среагировать на что бы то ни было ... Читать дальше »

Пока я рассеянно думал об этом, двери лифта открылись. Она вышла первой и, как в первую нашу встречу, заспешила по коридору, цокая каблучками. Я двинулся следом. Ее аппетитная попка плавно покачивалась передо мной, а золотые сережки в ушах поблескивали в такт шагам.

- Допустим, мы стали жить вместе, - сказал я ее спине. - Ты мне столько всего даешь, а мне даже ответить нечем. По-моему, это слишком несправедливо и неестественно.

Чуть замедлив шаг, она дала мне с ней поравняться.

- Ты что, серьезно так думаешь?

- Конечно. Неестественно и несправедливо.

- А я думаю, у тебя есть что мне предложить.

- Например? - спросил я.

- Например... твой эмоциональный панцирь. Я бы очень хотела узнать о нем побольше. Как он устроен, как работает. Я такое редко встречала, мне ужасно интересно.

- Да ну? По-моему, ты преувеличиваешь, - сказал я. - У каждого человека есть такой панцирь - у кого толще, у кого тоньше. Если захочешь - ... Читать дальше »

Я вешаю над огнем мокрые перчатки и, фея пальцы, смотрю, как она разливает по чашкам кофе. Одну чашку ставит мне, а с другой садится за стол.

- Жуткий снег, - говорю я, - Ничего не видно.

- Да уж... Теперь зарядит на несколько дней. Пока все тучи на землю не выпадут.

Я сажусь напротив и смотрю ей в лицо. Невыразимая тоска опять словно затягивает меня куда-то.

- Когда кончится снег, наметет такие сугробы, каких ты никогда не видел, - говорит она.

- И, наверно, никогда не увижу. Она смотрит на меня.

- Почему? Каждый может смотреть на снег.

- Давай, мы сегодня не будем читать сны? Просто поговорим, - предлагаю я. - Это очень важно. Я хочу рассказать тебе кое-что и послушать, что ты об этом думаешь. Согласна?

Даже не представляя, о чем я, она сцепляет ладони и кивает, глядя сквозь меня.

- Моя тень умирает, - начинаю я. - Сама понимаешь, такую суровую зиму ей не пережить. Если она умрет, я навсегда забуду, к ... Читать дальше »

Я выхожу из Библиотеки, кладу руку на перила Старого Моста и, слушая шум реки, смотрю на Город, который в очередной раз покинули звери. Часовая Башня, Городская Стена, дома вдоль реки и щербатые горы Северного Хребта встают в ранних сумерках бледными голубыми тенями. Кроме журчанья воды в реке, не слышно ни звука. Даже птицы все до одной куда-то исчезли.

"Может, вы здесь потому, что искали покоя?" - спросила она. Как бы то ни было, проверить это я все равно не могу.

Когда совсем темнеет и вдоль набережной зажигаются фонари, я возвращаюсь по безлюдным улочкам Города к Западному Холму.

5

СТРАНА ЧУДЕС БЕЗ ТОРМОЗОВ

Конвертация. Эволюция. Сексуальность

Пока старик наверху включал внучке звук, я пил кофе и молча производил конвертацию.

Сколько я просидел один, точно сказать не могу. На будильнике наручных часов я выставил свой обычный рабочий цикл "час - полчаса, час - полчаса" и по сигналу работал, потом отдыхал, опять работа ... Читать дальше »

Наверно, из-за того, что у этих песен очень похожие вступления.

- О чем ты думаешь? - окликнула толстушка.

- Ни о чем...

- Может, песню споем?

- Да хватит уже.

- Тогда придумай что-нибудь!

- Ну, давай говорить.

- О чем?

- Хочешь, поговорим о дожде?

- Можно.

- Ты какой дождь помнишь лучше всего?

- Который шел, когда погибла моя семья.

- Извини, - сказал я. - Давай о чем-нибудь повеселее.

- Да нет, напротив, - возразила она. - Мне, кроме тебя, и рассказать-то больше некому. Но если тебе тяжело это слушать, я не буду.

- Ну, если хочешь, расскажи...

- Это такой дождь, когда непонятно, идет он вообще или нет. В тот день такой дождь начался с утра. Облака висели серые и неподвижные, как из камня. Я лежала на больничной койке и смотрела в это небо. Только начался ноябрь. За окном росла камфара. Большое дерево. Половину листьев растеряло. И сквозь ветки небо ... Читать дальше »

Когда будильник запищал, из семи страниц данных оставалось лишь две. Еще один, последний рывок - и стирке конец. Я отметил, где остановился, встал, потянулся всем телом и принялся за еду.

Сэндвичи обычные - такие готовят в барах и ресторанах. хватило бы на пять или шесть едоков. Я же в одиночку умял две трети. Не знаю почему, но после долгой стирки всегда страшно хочется есть. Ни слова не говоря, я методично загружал в себя огурцы, сыр и ветчину и запивал горячим кофе.

Старик ел, а точнее, закусывал в три раза медленнее. Особенно он любил огурцы: отделял их от хлеба, посыпа?л равномерно солью, отправлял в рот и негромко похрустывал в тишине, напоминая благовоспитанного сверчка.

- Ешь сколько влезет! - сказал он. - Нам-то, старикам, так много уже не нужно. Немного поел, немного поработал - вот и вся радость. А молодым нужно есть много. Есть побольше, толстеть получше. Именно так! Мало кто на свете, похоже, любит толстеть. Но я тебе скажу: люди просто не уме ... Читать дальше »

Собираю чужой хлам, отстирываю его как могу - и тоже выбрасываю. Все равно в хозяйстве не пригодится. Просто истлеет в чулане.

- Но для хорошей стирки нужен свой почерк, разве нет?

- Почерк? Кому нужен свой почерк в очистке хлама? Я понимаю, когда улитки друг от друга отличаются. А меня просто болтает от одного побережья к другому, потом обратно, и так все время. Все, что в этой болтанке со мной происходит, я, конечно, запоминаю. Но память эта никак не действует на мой сегодняшний день. Я просто зачем-то все помню. Очень чистое - но в хозяйстве не пригодится...

Она погладила меня по плечу, поднялась с дивана и ушла на кухню. Достала из холодильника вино, налила и с новой бутылкой пива принесла в комнату.

- Люблю это время перед рассветом, - сказала она. - Очень чистое. И в хозяйстве уж точно не пригодится.

- Оно очень скоро закончится. Наступит рассвет, вокруг забегают почтальоны и молочники, загудят электрички...

Она завернулась ... Читать дальше »

Шутка сказать - я ведь даже не знаю, движется лифт или нет. Я негромко откашлялся. Кашель мой прозвучал очень странно. На человеческий кашель это походило меньше всего. Кусок мягкой глины, шмякающийся о бетонную стену. Просто не верилось, что мое тело способно издавать подобные звуки. На всякий случай я кашлянул еще раз - но результат оказался тем же. И я решил больше не кашлять.

Очень долго я простоял, не двигаясь. Но сколько я так ни стоял - двери лифта не открывались, хоть тресни. Мы с лифтом застыли в пространстве настолько безжизненно, что послужили бы идеальными моделями для натюрморта "Мужчина и лифт".

Я всерьез забеспокоился.

Может быть, лифт сломался? Или его диспетчер - представим, что существует такая должность, - забыл, что я нахожусь внутри? Иногда ведь со мной случается такое: кто-нибудь напрочь забывает о моем существовании. Так или иначе, результат налицо: я наглухо заперт в огромном сейфе из нержавеющей стали. Я вслушался в тишину, но не у ... Читать дальше »