Да и старомодный какой-то.

- Не знаю, - пожал я плечами. - Мне нравится... Флобер тоже неплох. И Томас Гарди.

- А современных совсем не читаешь?

- Иногда. Сомерсета Моэма.

- Считать Моэма современным, - она потянулась к своему бокалу, - это все равно что искать пластинки Бенни Гудмена в музыкальных автоматах.

- Главное, читать интересно, - не сдавался я. - Помню, "Острие бритвы" прочел раза три. Пускай и не памятник литературы, зато увлекательно. По-моему, лучше так, чем наоборот.

- М-да... - Она задумалась. - Ну ладно. Рубашка у тебя все равно очень стильная.

- Спасибо, - улыбнулся я. - Ты тоже прекрасно выглядишь.

- Благодарю, - сказала она. На ней было платье из темно-синего бархата с белым кружевным воротничком. На шее - две серебряные цепочки.

- Сразу после твоего звонка пошла домой и переоделась, - объяснила она. - У меня работа от дома в двух шагах. Очень удобно.

- И не говори, - кивнул я. "И правда, удобно!" - хмыкнуло эхо в моей голове.

Принесли закуски. Мы замолчали и накинулись на еду. Каждое блюдо было легким и аппетитным - не к чему придраться. Все продукты свежайшие. Упругие устрицы пахли так, будто их подобрали с морского дна всего минуту назад.

- Как твои дела? - спросила она, вонзая вилку в устрицу. - Разобрался со своими единорогами?

- Пожалуй, - кивнул я, стирая с губ салфеткой чернила каракатицы. - Можно сказать, разобрался.

- И где же ты их нашел?

- Вот здесь, - сказал я и постучал себя пальцем по лбу. - Единороги живут у меня в голове. Целое стадо.

- Это ты в переносном смысле?

- Да нет. Переносить тут нечего и некуда. Они действительно обитают в моем сознании. А кое-кто их обнаружил и рассказал мне их историю.

- Интересно. Какую?

- Да ничего интересного... - Я передал ей блюдо с баклажанами. Она взамен отдала мне корюшку.

- Нет, расскажи! Я правда хочу послушать.

- В общем, у каждого человека в глубине мозга существует нечто вроде ядра, которое он не может ни осознать, ни почувствовать. В моем случае это ядро имеет форму города. По городу течет река, а сам он обнесен высокой кирпичной стеной. Жители города не могут выйти за стену. Это могут только единороги. Единороги вдыхают в себя чувства и воспоминания горожан. Они впитывают человеческое "эго", как промокашка воду, и уносят из города во внешний мир. Поэтому в самом городе нет никакого "эго". Нет понятия человеческого "я". И я живу в этом городе... Вот такая история.