Я киваю и отхлебываю горячий кофе. Часы на стене показывают восемь пятнадцать.
- Завтрак готовить?
- Не стоит.
- Но ты же со вчерашнего дня ничего не ел.
- Я не хочу есть. Лучше посплю. Разбуди меня через два с половиной часа. А пока буду спать, посиди со мной. Можешь?
- Я смогу все, что ты захочешь, - снова улыбается она.
- Сейчас я хочу именно этого.
Она выносит из соседней комнаты два одеяла и укутывает меня. Я чувствую щекой ее волосы, и мне чудится, что когда-то все это уже случалось со мной. Закрыв глаза, прислушиваюсь: в печке потрескивают угли. Ее ладонь лежит у меня на плече.
- Когда же кончится Зима? - спрашиваю я.
- Не знаю. Сколько длиться Зиме - не знает никто. Но, видно, теперь уже скоро. Этот снегопад, наверно, последний.
Я протягиваю руку и касаюсь пальцами ее щеки. Она закрывает глаза и прижимается к моей ладони.
- Так вот оно какое - тепло моей памяти... - шепчет она.
- И что ты чувствуешь?
- Будто пришла весна.
- Я смогу подарить ее тебе навсегда, - говорю я. - Хотя и не сразу. Но если ты будешь верить - все получится обязательно.
- Я знаю, - шепчет она. И накрывает ладонью мои глаза. - Засыпай...
И я засыпаю.
Ровно через два с половиной часа она будит меня, и я встаю. Надеваю пальто, шарф, перчатки и шапку. Она молча пьет кофе. Пальто, провисев у печки всю ночь, отлично высохло и нагрелось.
- Присмотришь за аккордеоном? - прошу я.
Она кивает. Берет со стола аккордеон, несколько секунд держит на весу и ставит обратно.
- Не волнуйся, - говорит она. - Конечно, с ним ничего не случится.
Я выхожу на улицу. Снег почти стих, ветер унялся. Ночная вьюга отбушевала, но мрачные тучи таять не собираются, и я понимаю, очень скоро все опять заметет. Это всего лишь пауза перед новой бурей.
Я перехожу по Западному Мосту на север и вижу, как над Стеной поднимается неизменный пепельный дым. Поначалу слабая струйка уже через пару минут превращается в жирные клубы. На том костре жгут огромное количество мяса. Значит, Страж сейчас в Яблоневом Лесу. Увязая в снегу по колени, я тороплюсь к Сторожке. Город всосал в себя весь окружающий звук. Ветер исчез, даже птицы умолкли. И только шипы на моих ботинках скрежещут по снегу пронзительнее обычного.
| 
