Когда я сообщил ей об этом, она закивала с таким видом, будто теперь ей все ясно.

- Все от этого! - убежденно сказала она.

- От того, что не мастурбировал?

- Да ну тебя! - отмахнулась она. - От того, что переработал. Ты же постоянно в работе по уши, да?

- Ну, в общем, да... Пару дней назад не спал двадцать шесть часов кряду.

- А что за работа?

- Да... С компьютерами вожусь, - ответил я. Как отвечаю всякий раз, когда меня спрашивают о работе. Во-первых, это не совсем ложь, а во-вторых, мало кто настолько соображает в компьютерах, чтобы приставать с дальнейшими расспросами.

- Сутки напролет шевелить мозгами? Да это же дикий стресс! Вот ты и отключился на время. С кем угодно бывает.

- Ну, не знаю... - мрачно сказал я. Может, так оно и есть. Физическая измотанность, мандраж от кутерьмы за последние двое суток, и вдобавок - столбняк от созерцания Обжорства Во Плоти. От такого кто угодно превратится во временного импотента. Вроде бы убедительно.

Однако интуиция говорила мне: все не так просто. Здесь явно было что-то еще. До сих пор я не раз уставал точно так же, и нервничал ничуть не меньше, но моя потенция всегда удовлетворяла и меня, и кого положено. Видимо, все-таки дело в женщине. Точнее - в какой-то ее особенности.

В особенности?

Растяженье желудка. Длинные волосы. Библиотека...

- Эй. Приложи-ка ухо к моему животу, - вдруг попросила она. И, откинув одеяло, обнажилась с головы до пят.

Стройное, гладкое, очень красивое тело. Ни складочки, ни грамма лишнего веса. Довольно большая грудь. Как она и просила, я поместил голову между ее грудью и пупком и приложил ухо к гладкой, как ватман, коже. Чудеса: несмотря на огромное количество пищи, которое загрузили в этот живот, я не назвал бы его ни вздутым, ни даже просто тугим. Еда исчезла в нем, как исчезало все подряд в бездонном пальто Харпо Маркса. Мягкий, уютный живот с теплой и нежной кожей.

- Ну как? Что-нибудь слышно? - спросила она.

Я затаил дыхание и прислушался. Но не услыхал ничего особенного, кроме ровного биения сердца. Так, лежа на опушке в далеком лесу, издалека различаешь мерный стук топора дровосека.

- Ничего не слышно, - честно ответил я.

- Разве не слышно желудка? - удивилась она. - Ну, как там еда переваривается...

- Я не очень хорошо разбираюсь, но это, по-моему, беззвучный процесс. Пища растворяется в желудочном соке. Движение по кишечнику, в принципе, происходит, но шуметь ничего не должно.

- Не может быть! Я ведь отлично чувствую, как желудок работает на всю катушку.