- Мне казалось, ты уже не придешь, - ворчит она, выдыхая облачко пара.
- Я же обещал, - говорю я. - Давай-ка выбираться отсюда. Сил нет терпеть эту вонь.
- Бесполезно, - вздыхает тень. - Я даже по стремянке не поднимусь. Проверено. Можешь смеяться, но у меня не осталось сил. Вчерашняя стужа меня доконала.
- Ерунда. Я тебя вытащу. Тень качает головой.
- Ну, вытащишь, а дальше что? Бежать-то я все равно не смогу. Это конец. У нас ничего не выйдет.
- Эй, послушай, - напираю я. - Кто из нас это начал? Вот и подбери сопли! Я потащу тебя на спине. Что бы ни случилось - мы должны выбраться отсюда, иначе оба загнемся. Тень глядит на меня ввалившимися глазами.
- Вон ты как... Ну что ж. Тогда, конечно, попробуем. Хотя и непонятно, сколько ты протянешь со мной на шее в таком снегу...
- Ничего, - говорю я. - По-моему, мы с тобой с самого начала не на пляж собирались.
Профессор посмотрел на часы. Я тоже. Шесть двадцать пять. Уже рассвело. Людям уже разнесли утренние газеты.
- Через двадцать девять часов тридцать пять минут, - сообщил Профессор. - Плюс-минус минут сорок пять. Для простоты отсчета я установил время так, чтобы это случилось в полдень. Завтра в полдень.
Для простоты отсчета? Я покачал головой. Хлебнул виски, но ничего не почувствовал. Ни вкуса, ни запаха. Желудок словно окаменел.
- И что ты теперь собираешься делать? - спросила толстушка, положив руку на мое колено.
- Не знаю, - ответил я. - Для начала - выбраться отсюда. Не сидеть же здесь до скончания века. Выберусь - там и подумаю.
- Может, еще что-нибудь объяснить? - спросил Профессор.
- Да нет... - ответил я. - Спасибо.
- Ты очень зол на меня?
- Есть немного, - признался я. - Да что толку? Все так неожиданно, что я не успел как следует переварить. Наверно, чуть позже я бы рассвирепел. Но, видимо, уже не успе
... Читать дальше »
Толстушка же обстоятельно, с явным удовольствием уплела свой чизбургер, жизнерадостно схрумкала картошку и маленькими глоточками выпила шоколад.
- Хочешь картошки? - спросила она между делом.
- Нет, спасибо.
Она вычистила картонную тарелку до крошки, допила оставшийся на донышке шоколад и слизала с пальцев капли кетчупа и горчицы. Просто не девушка, а ходячий аппетит.
- Насчет твоего деда, - сказал я. - Значит, сперва мы должны пробраться в лабораторию, так?
- Пожалуй. Возможно, остались какие-то следы, которые подскажут, где искать его дальше. Там я уже разберусь.
- Но как мы туда попадем, если рядом - гнездо жаббервогов, а генератор ультразвука вышел из строя?
- Об этом не беспокойся. В офисе есть переносной излучатель. Не такой сильный, конечно. Но на несколько метров вокруг того, кто его несет, поле держит неплохо.
- Тогда проблем нет, - успокоился я.
- Правда, есть одна сложность, - продолжала она.
... Читать дальше »
Разговаривая со мной, Страж строгает ножом какие-то колышки. Услышав мой вопрос, откладывает нож, сметает ладонью со стола стружку и выбрасывает ее в мусор.
- Старые сны - это старые сны. Там, в библиотеке, их столько - жизни не хватит перечитать. Выбирай, какие хочешь, и смотри один за другим.
Выстрогав очередной колышек, он поднимает его перед собой, придирчиво осматривает и отправляет на полку у себя за спиной. Там я замечаю уже штук двадцать точно таких же.
- Ты можешь спрашивать у меня что угодно. Это дело твое, - говорит Страж, сцепив руки на затылке. - А мое дело - отвечать тебе или нет. На какие-то вопросы я ответить не могу. Но, так или иначе, теперь ты должен каждый день читать в Библиотеке старые сны. Это твоя работа. Приходить туда к шести вечера - и до десяти или одиннадцати читать сны. Девушка будет кормить тебя ужином. Остальное время занимайся чем хочешь. Никаких ограничений. Это тебе понятно?
Мы двинулись по трубе вдоль потока. Резиновые подошвы громко чавкали, заглушая грохот электричек. Никогда в жизни я не испытывал столько счастья от грохота электричек. Они казались самой жизнью - со своими веселыми гудками и ярким светом. Разные люди садились в них, читали газеты и журналы, выходили через несколько станций и убегали дальше по своим делам. Я вспомнил пеструю рекламу в вагонах и схемы метро, развешанные у дверей. Линия Гиндза на них всегда нарисована желтым. Почему именно желтым - не знаю, но так уж заведено. Поэтому мысли о Гиндзе у меня неизменно желтого цвета.
Долго брести до выхода нам не пришлось. Конец шахты был перекрыт железной решеткой. В решетке зияла брешь - как раз пролезет один человек. Бетон и железные прутья раскурочены какой-то нечеловеческой силой. Я впервые нашел, за что благодарить жаббервогов. Не будь этой бреши, мы бы остались здесь до скончанья века, наблюдая за миром, как заключенные из окошка тюрьмы.
Дикий хрип, не смолкавший ни на секунду, поднимался, похоже, прямо из этих дыр. звук пронизывал воздух, как дерево оплетает ветвями ночную мглу. Хы-арш-ш... Хы-арш-ш... Будто огромная толпа человеческих тел с откушенными головами извергала из зияющих глоток проклятия с того света.
- Сейчас придет вода, - сообщила она. - Пиявки - только вестники. Скоро они расползутся, из дыр потечет вода, и вокруг все затопит. Пиявки лезут из дыр, спасаясь от потопа. Нужно добраться до Алтаря, пока нас не залило.
- Ты об этом знала, - возмутился я, - и не предупредила?
- Я не думала, что так повернется! На самом деле, вода приходит два-три раза в месяц, не чаще. Кто же знал, что это случится именно сегодня?
- Час от часу не легче, - высказал я вслух то, что вертелось в моей голове с утра.
С предельной осторожностью мы пробирались между дырами, а они все не кончались. Эти чертовы дыры, похоже, тянутся до самого края Земли. Месиво из пиявок загустело так, ч
... Читать дальше »
В пасмурный ноябрьский день, пообедав, мы отправляемся к Омуту, и постепенно доходим до зеленой Лощины. Ее склон - такая непроходимая Глухомань, что приходится огибать Южный Холм с востока. Утром шел дождь, и ковер из мокрых листьев шелестит под ногами. В пути мы встречаем пару зверей. Они бредут нам навстречу, чуть покачивая золотыми шеями и не обращая на нас никакого внимания.
- Скоро зима, - говорит моя спутница. - Им нечего есть. Чтобы выжить, они ищут ягоды и орехи в лесу. И потому забредают даже сюда. Обычно в этих местах звери не появляются.
За Южным Холмом звери больше не встречаются; исчезает и тропка под ногами. Мы бредем через пожухлое поле мимо заброшенных домиков. Чем ближе к зарослям, тем отчетливее слышно, как шумит вода в Омуте.
Этот шум не похож ни на рев водопада, ни на вой ветра, ни на стон раскалывающейся земной коры. Разве что на сиплое рычание из какого-то огромного горла - то гудит, то пищит, т
... Читать дальше »
Хочешь ты этого или нет, но теперь от тебя зависит, куда пойдет дальше вся эта идиотская информационная война. Система уже запускает вторую очередь Проекта, где в качестве базовой модели - ты. Тебя выжмут как лимон, изучат под микроскопом каждую клетку твоего мозга. Во что это выльется, не знаю. Я не все понимаю в этом мире, но уверен: уютнее тебе не станет. Вот почему я пытаюсь тебе помочь.
- Помочь? - горько усмехнулся я. - Теперь, когда вы дезертировали из Проекта?
- Но я же говорил, что не собираюсь передавать кому-либо результаты исследований. Бог знает, сколько новых жертв они повлекут за собой. Мне и так уже снятся кошмары... Когда находиться в Системе стало совсем невмоготу, я построил подземную лабораторию и спрятался там от людей. Чтобы ни Система, ни кракеры, ни прочая дрянь не могли до меня дотянуться. На деле все эти гигантские корпорации - жалкие пигмеи, не способные думать ни о чем, кроме собственной выгоды...
Ровно через пять минут мы добрались до водопада. Ультразвуковая блокада Профессора, похоже, еще работала: вокруг, как и в прошлый раз, не было слышно ни звука. Мы надвинули капюшоны до бровей, затянули покрепче тесемки, напялили "консервы" и шагнули в бесшумную струю водопада.
- Странно, - сказала она. - Блокада работает - значит, лаборатория цела. Если жаббервоги куда-то забираются, от того места не остается камня на камне. А деда с его исследованиями они сразу ужас как невзлюбили.
Как она и думала, железная дверь лаборатории оказалась запертой. Уходя, жаббервоги не запирают двери на ключ. Здесь явно был кто-то другой.
Пару минут провозившись с шифром, она достала карточку и открыла дверь. Внутри было зябко, темно и пахло кофе. Она поспешно закрыла дверь и, проверив запоры, включила свет.
Лабораторию разворотили с той же предельной беспощадностью, с какой громили офис наверху и мою квартирку. Пол был усеян бумагами, мебель перевернута, посуда раз
... Читать дальше »
Как и в прошлый раз, лифт ехал так медленно, что было непонятно, поднимается он или опускается. Как и прежде, ехал он безумно долго, и я никак не мог успокоиться, зная, что на меня пялятся глазки телекамер.
- Дед говорит: если в чем-нибудь хочешь стать лучшим, школьное образование только мешает, - продолжала она. - А ты как думаешь?
- Да, - согласился я. - Пожалуй. Я шестнадцать лет ходил в школу и университет, но мне это не особенно пригодилось. Иностранных языков не знаю, на инструментах не играю, в акциях не разбираюсь. И даже на лошади ездить не могу.
- А чего ж ты школу не бросил? Всегда ведь можно бросить, если хочется, разве нет?
- Ну, в общем, конечно, так... - Я задумался. И правда, мог ведь бросить в любой момент. - Но тогда мне это как-то в голову не приходило. Моя семья, в отличие от твоей, была самой обыкновенной. Я и не думал, что могу стать в чем-то лучшим.
- А вот это заблуждение, - покачала она головой. - В каждом из нас
... Читать дальше »
По всей стране бунты и забастовки, - какие уж там научные экспедиции, тем более на линию фронта! Но даже если бы такая экспедиция и появилась, никаких условий для исследований ей бы, мягко говоря, никто не создал. Русская армия терпела поражение за поражением, и не исключено, что место для раскопок уже стало бы немецкой территорией.
- И что с ним стало, с этим ротмистром?
- Через два месяца его повесили на столбе. Вдоль дорог от Украины до Москвы тянулись телеграфные столбы, на которых большевики вешали офицеров - выходцев из буржуазии. Хотя этот бедняга и политикой-то не интересовался, простой аспирант-биолог...
Я представил себе огромную Россию, уставленную телеграфными столбами, с которых свисали трупы офицеров, и мне стало не по себе.
- Тем не менее, в октябре, перед самой революцией, ротмистр успел передать череп раненому солдату, которому доверял, - с обещанием, что если тот доставит находку профессору Петроградского университета, получит ще
... Читать дальше »
Жить в Городе с тенью нельзя. А покинуть Город, однажды попав в него, невозможно. Говоря по-военному - для обратного маневра места нет. Все входят, никто не выходит. По крайней мере, пока Город окружает Стена.
- Но я не думал, что потеряю тень навсегда! - жалуюсь я. - Я-то полагал, это лишь на время. Никто мне не объяснил...
- А здесь никто ничего не объясняет, - говорит Полковник. - Этот город живет по своим законам. Что ты знаешь, чего не знаешь - Городу все равно. Жаль, конечно, что у тебя все так вышло...
- Но что будет с моей тенью?
- Да ничего особенного. Поживет какое-то время там. Пока не помрет. Ты видел ее с тех пор?
- Пока нет. Ходил проведать несколько раз, да Страж не пускает. Говорит - из соображений безопасности,.
- Ну, что ж- Ничего не поделаешь, - качает головой старик. - Все-таки присматривать за тенями - его работа. Он за них отвечает. Тут я тебе ничем не помогу. Нрава он крутого, других никогда не слушает. Ост
... Читать дальше »
Это наводит на мысль, что в тебе есть нечто особенное. Некое свойство, которого не было у других.
-В каком это смысле - особенное?
- Погоди-погоди. Сначала ответь: испытывал ли ты какие-нибудь странные ощущения после операции - и до сих пор? Слуховые или зрительных галлюцинации, обмороки и так далее?
- Да нет... - пожал я плечами. - Разве что запахи стали резче. Особенно фруктовые.
- Ну, так было и у всех остальных. Фруктовые запахи действительно воздействуют на перемычку. Не знаю, почему, но это факт. Но кроме этого - ни видений, ни обмороков?
- Нет, - пожал я плечами.
- Вот как? - Профессор задумался. - То есть совсем ничего необычного?
- Ну... Иногда кажется, будто ко мне возвращается какое-то скрытое воспоминание. Раньше оно всплывало в голове случайными обрывками, и я не придавал этому значения. Но пока мы сюда добирались, это воспоминание держалось во мне очень долго и отчетливо. Я даже знаю, что его вызвало. Звук
... Читать дальше »
В письме было написано: "Лицу, потрудившемуся доставить Вам сие, прошу выплатить соответствующее вознаграждение". Хозяин лавки, не будь дурак, взял коробку с письмом, пришел с нею в университет - теперь уже Ленинградский - и потребовал встречи с профессором. Однако профессор, которого он искал, оказался евреем, которого сослали в Сибирь, еще когда Троцкого объявили врагом народа. Лавочник сразу смекнул, что человека, который мог заплатить ему как следует, он уже никогда не встретит, а дальнейшее хранение черепа непонятного зверя ни копейки не принесет. И потому он нашел другого профессора-биолога, рассказал ему вкратце историю черепа, отдал коробку и вернулся домой, разбогатев на пару медяков.
- Значит, через восемнадцать лет череп все-таки добрался до университета, - подытожил я.
- Слушай дальше, - продолжала она. - Профессор исследовал череп очень тщательно, до последнего уголка, и в итоге пришел к тому же выводу, что и молодой аспирант за восемнадцать лет до это
... Читать дальше »
Черепа животных планеты Земля стояли на полках, хором разинув рты, и сверлили пустыми глазницами белую стену напротив. Экспонаты экспонатами, но в окружении такого дикого количества черепов становилось не по себе. Полки на других стенах, хотя и не так плотно, как черепами, были заставлены стеклянной посудой, в которой плавали заквашенные в формалине языки, уши, губы и небные дуги всех размеров и видов, какие только можно вообразить.
- Ну, как тебе коллекция? - радостно спросил старикан. - Чего только люди на свете не собирают! Кто старые пластинки. Кто вино в погребах. Я даже знал одного богача, который коллекционировал танки и устраивал у себя в саду маневры. Ну а я коллекционирую черепа. Все люди разные. Потому и интересно. Ты согласен?
- Пожалуй, да, - кивнул я.
- Черепами млекопитающих я заинтересоваться еще в молодости. Понемногу начал их собирать - и собираю до сих пор. Вот уже больше тридцати лет. Ты не представляешь, сколько нужно времени и сил, чт
... Читать дальше »
Так, словно говорит она нормально, просто гул заглушает слова. Не оттого ли мне почудилось, будто понимать ее стало легче? Просто чудеса какие-то. - Идите вверх по реке. Увидите большой водопад, - продолжала она. - Двигайтесь без остановок прямо сквозь водопад. И попадете в лабораторию моего деда. Дальше сами разберетесь.
- Там меня ждет ваш дедушка? - уточнил я.
- Да, - кивнула она и вручила мне карманный фонарик на шнурке.
Лезть в сырую холодную мглу совсем не хотелось, но возмущаться было поздно. Собравшись с духом, я поднял ногу и ступил в распахнутую дыру. Нагнувшись, просунул туда же голову, за головой протащил все тело. Перебросил вторую ногу. В жестком, как листовое железо, плаще я рисковал переломать себе кости, но в итоге умудрился-таки оказаться по другую сторону стены. И оглянулся на толстушку в светящемся окошке гардероба. Именно теперь, сквозь "консервы", из темноты, она выглядела особенно привлекательно.
Собираясь по трое или четверо, звери скитаются по полям между грядок от одного кустика до другого, но ни ягод, ни съедобных зеленых листьев уже почти не находят. На деревьях повыше еще остается немного ягод, но звери не могут до них дотянуться. Лишь тычутся в землю, надеясь подобрать хотя бы то, что упало, - да провожают глазами птиц, уносящих из-под носа последний корм.
- Почему звери не едят то, что растет на грядках? - спрашиваю я.
- Не знаю... Так уж устроено, - отвечает она. - Звери никогда не едят то, чем питаются люди, лишь иногда берут хлеб с руки.
Несколько зверей пьют из заводи, подогнув передние ноги. Мы подходим к ним близко, но они продолжают пить, не поворачивая голов. Их рога отражаются в воде, а мне чудится, будто на дне Реки покоятся чьи-то белые кости.
Как и обещал Страж, минут через тридцать мы переходим Восточный мост и сворачиваем вправо на тропинку. Совсем узкую и неприметную: не знай мы о ней - прошли бы мимо. Полей уже нет,
... Читать дальше »
- Хотя, возможно, впоследствии мы научились бы обходиться и без нее. Используя какие-нибудь внешние воздействия, вроде гипноза. Но пока это невозможно. Сейчас мы умеем воздействовать на мозг электрошоком, меняя направление токов в нейронной сети. довольно заурядная операция - не сложнее тех, что уже делаются на мозге пациентов с измененной психикой. Электрические разряды в мозгу взаимно компенсируются, а следовательно... Можно, я опущу научные термины?
- Опускайте, - разрешил я. - Оставьте только самое главное.
- Короче говоря, мы ставим перемычку на нервных узлах. Что-то вроде стрелки на железной дороге. А рядом вживляем электрод с микробатарейкой, чтобы, подавая сигналы, менять положение перемычки.
- Так значит, у меня в мозгах батарейка?
- Конечно.
- Ч-черт знает что! - не выдержал я.
- Но это не так страшно, как ты думаешь. Эта штука не больше горошины. На свете много людей, которым вживили и более крупные имплантаты. Но вот
... Читать дальше »
Я напряг слух и еще с полминуты лежал в тишине, рассеянно глядя на чуть всклокоченный пушок на ее лобке. Но ничего, кроме ровного стука сердца, не услышал. Мне вспомнилось кино "Враг внизу". Ее желудок выполнял свою миссию так же яростно и беззвучно, как подлодка с Куртом Юргенсом на борту.
Я поднял голову, перелег на подушку, обнял ее за плечи. И стал слушать, как пахнут ее волосы.
- У тебя есть тоник? - спросила она.
- В холодильнике, - ответил я.
- Хочу водки с тоником. Можно?
- Конечно.
- А ты что будешь?
- То же самое.
Встав с кровати, она ушла нагишом на кухню. Пока она готовила там водку с тоником, я порылся в пластинках, поставил "Teach Me Tonight" Джонни Мэтиса, вернулся в постель, и мы тихонько спели втроем: Джонни Мэттис, мой обмякший пенис и я.
- The sky is a blackboard... - напевал я себе под нос, когда она вернулась с напитками на пачке книг о единор
... Читать дальше »
Нужно искать какое-то объяснение. Это долг ученого, в конце концов... И вот к чему я пришел. С одной стороны, могло случиться так, что перемычка в их мозгу ослабла, сгорела или исчезла. Из-за чего два сознания смешались, и мозг не справился с такой перегрузкой. С другой стороны - если предположить, что перемычка в порядке, - само ядро сознания, пусть даже на короткое время, могло сорваться с цепи. А этого человеческий мозг в принципе вынести не может.
Профессор натянул одеяло до самого горла и помолчал.
- Это всего лишь версии, - продолжал он. - Доказательств никаких нет. Но я думаю, произошло либо что-то одно - либо и то, и другое сразу.
- И даже вскрытие ничего не показало?
- Видишь ли, человеческий мозг - не тостер и не стиральная машина. Вскрой его - ни кнопок, ни проводов не увидишь. А поскольку речь идет о невидимом глазу переключении тока, вытащить перемычку и посмотреть, что случилось, практически невозможно. В живом мозгу я бы еще разобра
... Читать дальше »
Сгребя кассеты в сумку, я пришел в автопрокат, осмотрел машину, показал права и подписал договор. Водительское кресло "карины-1800" напоминало сиденье астронавта в межгалактическом звездолете. Для человека, привыкшего к турбонаддуву и двум распредвалам, забраться в колымагу, на которой я ездил последние годы, - все равно что попасть в пещеру к неандертальцу. Я зарядил в магнитофон Боба Дила-на и под "Глядя, как течет река" долго и с опаской разглядывал панель управления. Не дай бог, на ходу запутаюсь в кнопках. Костей же не соберу.
Пока я пробовал одну за другой все эти кнопки и рукоятки, из конторы вышла симпатичная девчонка, оформлявшая договор.
- Могу я вам чем-то помочь? - спросила девчонка. Ее улыбка была чиста и безупречна, как хорошо снятый рекламный ролик. Белоснежные зубы, упругая шея, на губах - помада мягкого оттенка.
- Все в порядке, - ответил я. - Просто решил проверить перед выездом.
- Понятно, - снова улыбнулась она. И я вспомнил др
... Читать дальше »
Видимо, случилась какая-то авария. Но так или иначе, пользоваться шаффлингом больше нельзя. И тут уж, если что, простой потерей лицензии не отделаешься...
Старик внимательно выслушал меня и снова протянул мне папку с заявкой.
- Посмотри внимательнее на последнюю страницу. Там должна быть санкция на шаффл-активность.
Я раскрыл, как велено, папку на последней странице и пробежал глазами. Мистика! Совершенно официально в рамках полученного задания мне разрешалось применение конвертационной системы "шаффлинг". Я перечитал несколько раз. Полная легальность. Пять подписей, четыре печати. Черт меня побери! О чем они там думают наверху? Сначала приказывают людям рыть яму, а когда яма вырыта, немедленно требуют ее засыпать. Что бы ни происходило на верхушке пирамиды, в итоге голова болит только у нас, рабочих муравьев.
- Я хотел бы получить цветные копии всех страниц этой заявки, - попросил я. - Иначе я могу влипнуть в крайне неприятную историю. Надеюсь, в
... Читать дальше »
- Мы, ученые, называем это "состоянием в процессе эволюционного отбора". Рано или поздно ты еще поймешь: эволюция - очень жестокая штука. А как ты считаешь: что самое жестокое в эволюционном отборе?
- Не знаю. Что?
- В нем нет места для прихотей. На ход эволюции не могут влиять чьи-то личные "хочу - не хочу". Все равно, что пытаться влиять на ураган, землетрясение или наводнение. Предугадать невозможно, сопротивляться бесполезно.
- Хм-м, - протянул я в который раз. - Значит, ваша эволюция требует, чтобы звуки исчезли? И чтобы я, к примеру, потерял дар речи?
- Строго говоря, не совсем так. Есть у тебя дар речи или нет - в принципе, не так важно. Поскольку сам дар речи - не более чем ступень эволюции.
- Не понимаю, - сказал я. В таких вещах я вообще человек откровенный. Если мне все понятно, я так и скажу: "понятно". А уж если чего-то не пон
... Читать дальше »
Так вот в чем дело, осенило меня. Профессор скопировал из банка Системы мой персональный файл, воспользовался им в своих частных исследованиях - и все эти годы разрабатывал теорию шаффлинга на примере моего мозга! Теперь хоть немного ясно, что за возня началась вокруг. Как и сказал Коротышка, старик завершил свое исследование, а потому и передал мне все свои результаты, - чтобы мой мозг среагировал на сугубо индивидуальную кодировку шаффлинга, который я же и произвел.
Если это так, то в моем сознании - вернее, в моем подсознании - реакция уже началась. Часовая бомба, как выразился Коротышка. Я мгновенно прикинул, сколько времени прошло с окончания конвертации. Когда я закончил шаффлинг и открыл глаза, на часах было около полуночи. Значит, прошли уже почти сутки. Черт бы их всех побрал! Не знаю, на сколько часов рассчитан завод этой бомбы, но двадцать четыре из них уже миновали.
- Да, вот еще что, - вспомнил я. - Ты сказала: "придет конец света"?
Чем вокруг холоднее, тем крепче она сжимает свое кольцо - и тем жестче контролирует жителей Города. А мы еще больше убеждаемся, что она вокруг нас навсегда. От ее внимания не ускользнет ни одно, даже самое маленькое событие в Городе. Поэтому запомни: что бы ты ни задумал - это не должно быть связано со Стеной, а ты сам не должен к ней приближаться. Повторяю: ты еще не окреп, не разобрался в себе. Твое сердце еще терзают сомнения, сожаления, слабости, тебя легко сбить с толку. Зима для тебя - самое опасное время года...
И все-таки до прихода зимы я должен хоть немного изучить Лес. Пора отдавать моей тени обещанную карту. Но именно Лесом она интересуется чуть ли не больше всего. Дорисую Лес - и карта готова.
Серая птица с распростертыми крыльями медленно и неумолимо наползает на Город с Северного хребта. Чем ближе она, тем слабее солнце: сквозь угрюмую пепельно-серую пелену уже едва пробиваются растерявшие золото лучи. Лучшее время года для моих раненых глаз. Тучи с
... Читать дальше »
Закончив с бутылками, Верзила продолжил погром. Несомненно, для чертовой парочки в подобном действе заключался какой-то смысл. Но только не для меня.
Перевернув кровать, здоровяк исполосовал ножом матрас, вышвырнул из гардероба одежду, вытряхнул на пол содержимое письменного стола, отодрал от стены панель кондиционера, опрокинул урну и, опорожнив ящики шкафа, раскурочил все, что, по его мнению, в этом нуждалось. Работал он профессионально, с огоньком.
Вслед за гостиной и спальней, Верзила принялся за кухню. Мы с Коротышкой перешли в гостиную, перевернули обратно диван с развороченной спинкой и, примостившись на нем бок о бок, стали смотреть, как моя кухня превращается в преисподнюю. Слава богу, хоть сиденье дивана почти полностью уцелело. Диван был дорогой, качественный, сидеть на нем - одно удовольствие; мне удалось купить его по дешевке у приятеля-фотографа. В свое время приятель снимал классное рекламное фото, но доработался до нервного срыва, бросил столичную к
... Читать дальше »
Дальше слов я не помнил, а потому сочинял на ходу свои. Довольно быстро у меня вокруг печки собралась довольно большая куча народу. Кто-то в дверь вдруг стучит, храбрый папа к двери бежит, а за дверью - раненый лось, и ему нелегко пришлось, и он жалобно просит отца: "Я так голоден, дайте овса!"... В конце песни все садятся у печки, кормят лося консервированными персиками и хором поют припев.
- Здорово! - похвалила она. - Извини, что не хлопаю. Но мне очень понравилось, правда.
- Спасибо, - искренне сказал я.
- Спой еще что-нибудь, - заказала она.
И я спел ей "Белое Рождество":
Я вижу сны в Рождество,
И дарю тебе все,
Что расскажут мне
Старые сны
Я вижу сны в Рождество,
И колокольчик звенит
И снег будет белым
До самой весны...
- Высший класс! - восхитилась толстушка. - Слова твои?
Прохожие шли под зонтиками. Все, кроме нас. Спрятавшись под козырьком какого-то здания, мы безучастно разглядывали этот город, как туристы - руины Акрополя. По перекрестку туда-сюда проносились разноцветные автомобили. Мне уже не верилось, что у нас под ногами - тьма тьмущая жаббервогов.
- Хорошо, что сегодня дождь, - сказала толстушка.
- Это почему?
- От ясной погоды у нас бы слезы текли в три ручья.
- А, ты об этом...
- Что будем делать? - спросила она.
- Выпьем чего-нибудь горячего. Потом домой - и в ванну.
Мы зашли в ближайший супермаркет и в кофейне у входа заказали два кукурузных супа и сэндвич с ветчиной и яйцом. Девица за стойкой при виде нас изрядно удивилась, но тут же взяла себя в руки и приняла заказ с профессиональной радостью на лице.
- Два супа, один сэндвич? - уточнила она.
- Так точно, - кивнул я. И добавил: - Какой сегодня день?
Гора - средоточие мировой скверны. Вся грязь внешнего мира в конце концов собирается здесь. Подземелье - что-то вроде ящика Пандоры, прицепленного снизу к земной коре. И мы сейчас проходим его насквозь.
- Прямо Преисподняя какая-то...
- Да. Наверное, очень похоже. Воздух отсюда по разным трубам и шахтам канализации попадает на земную поверхность. Жаббервоги сами не любят вылезать наружу, но засылают на землю свой воздух. И он оседает в человеческих легких.
- А мы собрались туда внутрь? Как же мы уцелеем?
- Главное - верить. Помнишь, что я говорила? Если верить, то ничего не страшно. Во что угодно: в смешные воспоминания, в людей, которых когда-то любил, в слезы, которыми когда-то плакал. В детство. В то, что хотел бы сделать. В любимую музыку. Если думать только об этом, без остановки, - любые страхи исчезнут.
- Можно, я буду думать про Бена Джонсона? - спросил я.
- Кто это?
- Актер, который здорово скакал на лошадях. В
... Читать дальше »
Но это, конечно, лишь мое воображение. Открываю глаза - никакой пены. Только рокот копыт над кварталами Города, который не меняется никогда. Поворот за поворотом, как вода по руслу реки, огромное стадо течет по булыжнику извилистых улиц. Никто не обгоняет, никто не выбивается в вожаки. Глядя в землю, чуть покачиваясь на бегу, движутся они в полном молчании по заданному маршруту. Связанные друг с другом одной на всех памятью, которая спит в их глазах, но бодрствует в каждом движении .
Звери появляются с севера, переходят Старый Мост и на южном берегу Реки встречают своих собратьев, вошедших в Город с востока. Двигаясь дальше вдоль Канала, они минуют Фабричный Квартал, сворачивают на запад, спускаются в тоннель под Литейным Цехом и выныривают на поверхность у подножия Западного Холма. Дальше, чуть в стороне от холма их дожидаются старые звери и молодняк - те, кто не может уходить далеко от Ворот. Затем все стадо поворачивает на север, переходит Западный Мост - и по длинной ал
... Читать дальше »
Если излагать популярно, все происходит так. Я загружаю предоставленные мне данные в правое полушарие мозга (назовем его "правый мозг"), пропускаю их через систему знаков, никак не связанную с этими данными, затем переправляю в левый мозг - и уже в принципиально ином виде выгружаю, записывая полученные цифры на бумагу. Грубо говоря, это и есть "стирка". Ключ кодировки у каждого конвертора - свой. Принципиальное отличие такого ключа от таблицы случайных чисел в том, что он представляет собой диаграмму. Иначе говоря, ключ к расшифровке конкретных данных спрятан в совершенно индивидуальной схеме разделения мозга на левый и правый (что, конечно, всего лишь удобная фигура речи: на самом деле, наш мозг на половинки не делится). На рисунке это выглядит примерно вот так:
Пока эти линии разрыва не совпадут с абсолютной точностью, вернуть закодированные данные в исходный вид невозможно. Кракеры, тем не менее, похищают эти данные из компьютерной сети и пытаются их прочесть, выстраивая
... Читать дальше »
И что после всего, чего мы достигли с его помощью, сразу отказаться от него невозможно: это полностью парализует Систему. А поскольку пока не факт, что умрут и остальные, выживших можно использовать как объекты для дальнейших исследований. Что я мог возразить?
- Значит, я единственный, кто остался жив?
- Именно так.
Я оперся затылком о стену пещеры и, рассеянно глядя в потолок, почесал небритую щеку. Когда я брился в последний раз? Ох, должно быть, и вид у меня...
- А почему не умер я?
- На этот счет у меня тоже есть гипотеза, - ответил Профессор. - На основе других гипотез. Однако я чувствую: истина где-то здесь... Видимо, ты обладаешь способностью находиться в нескольких сознаниях сразу. До сих пор ты об этом не знал. И, сам того не ведая, жил и спокойно пользовался своим "я" то в одном, то в другом измерении. Как в той моей истории с часами. В отличие от остальных, перемычка существовала в тебе естественным образом чуть не с рождения.
... Читать дальше »
Не дрожит, не извивается. Ладонь как ладонь. Стало быть, дело не в зрении. Скала действительно шевелилась.
- Пиявки, - сказала толстушка. - Сейчас из ям полезут миллионы пиявок. Если не успеем убежать, они высосут из нас всю кровь, только кожа останется.
- Ч-черт... - ругнулся я. - Так это и есть то, что хуже землетрясения?
- Нет, - ответила она. - Это цветочки. Самое страшное еще впереди. Идем скорее!
Связанные одной веревкой, мы двинулись по кишащей пиявками скале. Омерзение, липкое и холодное, пробегало по ногам, забиралось под одежду и, извиваясь, ползло по спине.
- Только не отрывай ног от земли! - предупредила она. - Свалимся в яму - нам конец. Там в этих тварях просто утонешь.
Она крепко вцепилась в мой локоть, а я ухватился за рукав ее куртки. Лавировать по скользким перемычкам в локоть шириной оказалось непросто. Раздавленные пиявки липли к подошвам, точно желе, и твердо ступать не получалось. Я чувствовал, что в меня вп
... Читать дальше »
Я киваю и отхлебываю горячий кофе. Часы на стене показывают восемь пятнадцать.
- Завтрак готовить?
- Не стоит.
- Но ты же со вчерашнего дня ничего не ел.
- Я не хочу есть. Лучше посплю. Разбуди меня через два с половиной часа. А пока буду спать, посиди со мной. Можешь?
- Я смогу все, что ты захочешь, - снова улыбается она.
- Сейчас я хочу именно этого.
Она выносит из соседней комнаты два одеяла и укутывает меня. Я чувствую щекой ее волосы, и мне чудится, что когда-то все это уже случалось со мной. Закрыв глаза, прислушиваюсь: в печке потрескивают угли. Ее ладонь лежит у меня на плече.
- Когда же кончится Зима? - спрашиваю я.
- Не знаю. Сколько длиться Зиме - не знает никто. Но, видно, теперь уже скоро. Этот снегопад, наверно, последний.
Я протягиваю руку и касаюсь пальцами ее щеки. Она закрывает глаза и прижимается к моей ладони.
- Так вот оно какое - тепло моей памяти... - шепчет она.
... Читать дальше »
Но вопреки всем надеждам, поспать удалось лишь каких-то пару часов. Ровно в одиннадцать толстушка в розовом уже будила меня, тряся за плечо. Похоже, мой мирный сон пустили с молотка по дешевке. Все кому не лень вваливались ко мне домой и пинали мой сон ногами, проверяя на крепкость, точно покрышку подержанного автомобиля. Эй, ребята, кто вам дал право? Я, конечно, потертый, но еще совсем не подержанный-
- Отстань, - сказал я.
- Пожалуйста, просыпайся! Я прошу тебя!
- Отстань, - повторил я.
- Нельзя сейчас спать! - закричала она и похлопала меня по животу. Тело пронзила такая дикая боль, что я увидел, как распахивается дверь в преисподнюю.
- Скорее! - не унималась она. - Вставай, или наступит конец света!
16
КОНЕЦ СВЕТА
Зима приходит
Проснувшись, я понимаю, что лежу в комнате на кровати. Вдыхаю знакомый запах простыней. Это моя постель. И моя комната. Но кажется, что-то не совсем так, как прежде. Словно
... Читать дальше »
Почему - не знаю, но это так. Может, я раздвоился на меня и себя, и жизнь моя, судя по вашим словам, - сплошной цирк, но наслаждаться этой жизнью мне пока не надоело. Конечно, многое здесь мне не нравится, и, похоже, кому-то сильно не нравлюсь я, но то, что я люблю - я люблю по-настоящему. Не важно, любят при этом меня или нет. Это моя жизнь, и я не хочу из нее никуда попадать, даже если я там не умру до скончанья веков. Пусть я состарюсь - но вместе со всеми вокруг. Пошли они к черту, ваши единороги и ваш забор!
- Не забор, - поправил Профессор. - Стена...
- Плевать! Забор, стена, что угодно - мне-то они на фига? Уж не обижайтесь, что я выхожу из себя. Я редко взрываюсь, но тут уж, сами понимаете...
- А вы хоть понимаете, кто во всем виноват? Я-то чем это заслужил? Вы сами затеяли этот кавардак и затянули в него меня. Сунули мне в голову батарейку, состряпали
... Читать дальше »
Подошла очередная электричка, выплюнула очередных пассажиров, и турникеты заполнил поток людей. Я проводил их задумчивым взглядом. Среди них не было ни одного безбилетника. Мы продолжали переговоры.
- Ну, хорошо. Сколько нам заплатить, чтобы вы нас отпустили?
- Платите сколько проехали, - сказал контролер.
- Тогда от Сибуя.
- Но вы же не помните, сколько заплатили!
- Да с чего бы я помнил? - разозлился я. - Вы что, помните, сколько стоит, например, кофе в "Макдональдсе"?
- Я не пью кофе в "Макдональдсе", - возразил контролер. - Чего зря деньги выкидывать?
- Я сказал "например"! Такие вещи сразу из головы вылетают.
- Все безбилетники заявляют одно и то же. Приходят именно к этому выходу и говорят, что сели на Сибуя.
- Но я готов заплатить сколько вы скажете! Так сколько?
- А я откуда знаю?
Продолжать эту душераздирающую дискуссию больше не было сил. Мы просунули в окошко тысячеиеновую к
... Читать дальше »
- Не знаю. Я просто думаю о маме. Что с этим дальше делать - не понимаю. Только чувствую, что могла бы поверить, и все.
- Я думаю, в тебе осталось что-то от твоего "я". Но оно очень плотно заперто и никак не показывается наружу. Эта связь в тебе так глубоко, что даже Стена не может ее распознать, а потому и не выгоняет тебя из Города.
- Значит, я, как и мама, не смогла до конца убить свою тень?
- Да нет. Твоя тень действительно мертва и похоронена в Яблоневом Лесу. Об этом есть запись в метриках. Но какая-то часть материнской памяти в тебе живет. Обрывки ее переживаний, картинки ее воспоминаний дышат в тебе - и заставляют чувствовать. Думаю, если ты сможешь нащупать их - найдешь в себе то, что искала все это время, но никак не могла найти.
Вокруг тихо - словно все звуки комнаты всосал в себя снег, танцующий за окном. Громадная Стена нависает над нами и слушает каждое наше слово. Иначе с чего бы вокруг стояла такая мерт
... Читать дальше »
Я растягиваю меха вправо и влево и нажимаю кнопку за кнопкой. Некоторые издают совсем слабые звуки, но не фальшивят. Я снова прохожусь по всем кнопкам сверху донизу.
- Как интересно! - оживленно говорит юноша. - Будто звук меняет свой цвет.
- Разные кнопки вызывают разные волны звука, - говорю я. - Эти волны называются нотами, и все они разные. Какие-то ноты согласуются друг с другом, какие-то - нет.
- Я это плохо понимаю. Что значит - согласуются? Больше нуждаются друг в друге?
- Что-то вроде того, - говорю я.
Пробую взять несложный аккорд. Звучит не очень стройно, но, в общем, ухо не режет. И все-таки, как я ни стараюсь, никаких песен припомнить не могу. Только аккорды.
- Эти звуки согласуются?
- Да.
- Ничего не понимаю, - говорит он. - Но звучит удивительно. Первый раз в жизни такое слышу. Прямо не знаю, что и сказать. Это совсем не то, что шум ветра или пение птиц.
Вся дюжина табуретов вдоль стойки пустовала. Присев на крайний, я заказал сэндвичей с холодным молоком. Молоко было таким холодным, что вкуса я не почувствовал, а сэндвичи слишком долго пролежали в виниловой пленке, отчего хлеб изрядно отсырел. Я не торопясь принялся за сэндвич, запивая молоком. От нечего делать я разглядывать стены, и на несколько минут меня занял рекламный плакат, предлагавший поездки во Франкфурт. Мирный пейзаж городской осени: огненные деревья вдоль реки, по воде плывут белые лебеди, старик в охотничьей шляпе и черном пальто бросает им корм. Древний, роскошный каменный мост ведет к высокому готическому собору. Приглядевшись, можно различить, что на стене под мостом, прямо над водой, пристроены крошечные каменные домики, и в каждом узком окошке горит тусклый свет. Зачем люди строят себе такие дома, я не знал. Синее небо, белые облака. Вдоль реки - аллея со скамейками и много людей. Все в пальто, на многих дамах шарфы. Красивая фотография, но пока я на нее глядел,
... Читать дальше »
И дело тут не в том, правильные у меня границы или неправильные. Все равно где-то протянется граница: что мое, а что - нет. Для кого-то очевидно, а кто-то вообще так вопрос не ставит.
- Но ведь те, для кого очевидно, тоже стараются свои границы раздвинуть, разве нет?
- Возможно. Но у меня не так. Почему все люди сегодня должны слушать музыку в "стерео"? От того, что скрипка зазвучала слева, а контрабас справа, музыка лучше не стала. Просто усложнился способ воспроизведения.
- А ты не слишком упрямый?
- Вот и она так сказала.
- Жена?
- Ага, - кивнул я. - Дескать, как только вопросы ставятся конкретно, я теряю гибкость. Что-то вроде. Еще пива хочешь?
- Давай.
Я сорвал колечко с четвертого "Миллера" и протянул ей банку.
- А что сам думаешь о своей жизни? - Вместо того, чтобы сделать глоток, она стала разглядывать черную дырочку.
- Прости, пожалуйста, - вернулась она в разговор. - Ну, хорошо. Я пропущу семинар. Все конечно, будут недовольны...
- Извини.
- Да ладно! Все равно вокруг уже ни рыбки не осталось. Сделаю доклад неделей позже - никто не пострадает. Правда же?
- Ну, в общем, да...
- Где будем ужинать? У тебя?
- Нет, у меня не получится. Холодильник сдох, еды почти не осталось. Даже готовить невозможно.
- Я знаю, - сказала она.
- Знаешь? - не понял я.
- Конечно. Зато теперь там порядок, правда?
- Так это ты все убрала?
- Ага. А что, не надо было? Сегодня утром решила принести тебе еще одну книгу. Прихожу - дверь открыта, в квартире бедлам. Ну, я и прибралась немного. Правда, на работу слегка опоздала. Но ты же меня так здорово угостил... Или все-таки зря?
- Что ты, наоборот! - сказал я. - Я тебе очень благодарен.
Минут через десять толстушка вернулась. Даже не взглянув в мою сторону, открыла один железный шкафчик, достала нечто черное и блестящее, взяла в охапку, пронесла через комнату и положила на стол. То был плотно свернутый комплект из прорезиненного плаща-дождевика и пары сапог. Плюс огромные очки-консервы - наподобие тех, какие носили военные летчики в Первую мировую. Что все это значит, я совершенно не понимал.
Девушка повернулась ко мне и что-то сказала - слишком быстро, я не успел проследить за ее губами.
- Вы не могли бы говорить чуть помедленней? - попросил я. - В чтении по губам я пока не слишком силен...
Она повторила, на этот раз - медленно, широко открывая рот. Удалось разобрать: "Наденьте это сверху". Я предпочел бы обойтись без плаща, но препираться не хотелось, и я молча повиновался. Скинул кроссовки, влез в сапоги и надел дождевик поверх футболки. Сапоги оказались на пару размеров больше, а тяжеленный плащ сковывал движения, но я решил не жалова
... Читать дальше »
- Но может, тебе стоит бежать без меня? А я бы тебе помог...
- Да нет же, ты не понимаешь! Если я убегу и оставлю тебя одного, твоя жизнь превратиться в кошмар. Это мне рассказывал Страж. Все тени умирают здесь. Даже те, кого изгнали из Города, возвращаются сюда умирать. Иначе они не смогут умереть до конца, и от них останется нежить. Их хозяева скитаются в вечности с полумертвыми остатками своего "я". Для этого и существует Лес. Там живут люди, которые не смогли до конца убить свои тени. Иначе говоря, если я убегу в одиночку - тебя изгонят в Лес, и ты навсегда заблудишься там, запутавшись в собственной нежити. Ты же слышал про Лес?
- Да уж, - говорю я.
- Но даже в Лес забрать ее с собой не получится. Эта девушка совершенна, потому что не помнит, кто она. А совершенные люди живут в Городе. В Лесу они жить не могут, и ты все равно остаешься один. Тебе остается только бежать со мной.
А дед у меня даже не знает, что такое усталость, да и я такая же... То есть, ты правда сейчас устал?
- Правда. Страшно устал, - очень искренне сказал я. И с удовольствием повторил бы это еще раз двадцать.
- А что это такое - страшно устать? - спросила она.
- Это когда разные уголки твоих чувств становятся непонятными тебе самому. И ты начинаешь жалеть себя и злиться на окружающих. А уже из-за этого - злиться на себя и жалеть окружающих... Ну, примерно так.
- Хм... Ни того, ни другого не понимаю.
- Вот именно: в итоге ты вообще перестаешь понимать, что к чему. Только прокручиваешь перед глазами кадры, и каждый окрашен в свой цвет. Чем быстрее они бегут, тем больше каши в твоей голове. А потом наступает Хаос.
- Как интересно, - сказала она. - Здорово ты все излагаешь...
- Да уж, - согласился я. Насчет разъедающей человека усталости - той, что вскипает в каждом из нас независимо от возраста и пола, - я могу говорить часами.
... Читать дальше »
Вот я и собирался до того, как это случится, измерить энергию в зазорах между цепями и вернуть тебя в исходное состояние.
- Собирались? - уточнил я.
- Да, но у меня ничего не получилось. Я же говорю: эти подонки разгромили мою лабораторию и утащили все мои записи. Так что извини, но теперь я ничего не могу для тебя сделать.
- Что за бред? - не выдержал я. - Стало быть, я навечно застряну на третьей цепи и никогда не вернусь обратно?
- Да... Выходит, так. Ты навеки останешься в конце света. Мне очень неудобно перед тобой, но...
- Неудобно?! - оторопел я. - Вам очень неудобно? А вы, случайно, не думали, каково будет мне, когда заваривали всю эту кашу?
- Но откуда я мог знать, что кракеры сговорятся с жаббервогами? Мерзавцы пронюхали, что происходит, и решили выкрасть у меня секрет шаффлинга. А теперь это знает еще и Система! Для нас с тобой Система - обоюдоострый нож. Понимаешь меня? Система сообразила, что мы с тобой объединились
... Читать дальше »
Пятнадцать лет работы конвертором - и можно расслабиться на всю оставшуюся жизнь. Ради чего я, собственно, и проходил раз за разом все эти испытания повышенной сложности и сверхжесткие тренировки.
Выпивать перед шаффлингом не запрещают. Напротив - намекают, что спиртное в малых дозах даже помогает снять напряжение. Но у меня свой принцип: перед тем как погрузиться в Хаос, я стараюсь разогнать алкоголь. Тем более сейчас. Уже два месяца - с тех пор, как заморозили "шаффлинг", - я им не занимался, и именно теперь нужно быть осторожным вдвойне. Я принял холодный душ, разогрелся пятнадцатиминутной зарядкой и выпил две чашки кофе. Обычно этого мне хватает, чтобы выветрить всякий хмель.
Затем я отпер сейф, достал пачку страниц с результатами стирки и миниатюрный магнитофон, разложил все это на кухонном столе, приготовил блокнот, пять остро заточенных карандашей и сел за работу.
Сначала я должен включить кассету. И, слушая запись в наушниках, глядеть на цифровое т
... Читать дальше »
Думаю, именно поэтому мой пенис не встал, когда нужно. Просто все мои мысли были сосредоточены на желудке. И все же такого фиаско - чтобы мой пенис подвел меня в нужный момент, - со мной не случалось, наверное, с года Токийской Олимпиады. До этого проклятого вечера я жил, абсолютно уверенный в своей потенции, и такая измена сразила меня наповал.
- Не бери в голову. Слышишь? Это все пустяки! - утешала меня Длинноволосая Библиотекарша с Растянутым Желудком. После десерта мы стали пить виски и пиво, прослушали две-три пластинки - и оказались в постели. За свою жизнь я спал с разными девушками, но библиотекарши мне еще не попадались. И, кроме того, я ни с кем до сих пор не оказывался в постели так быстро. Видимо, с ней это вышло потому, что я умудрился ее накормить. В любом случае, до финала дело не дошло. Мой желудок напрягся и разбух, как пузо дельфина, а все, что ниже пояса, утратило всякую силу.
Она прижалась ко мне всем телом и погладила меня по груди.
- Все хотят знать то, что понял Профессор. И жаббервоги, и кракеры, и все остальные... Готовы на что угодно, лишь бы прибрать к рукам результаты экспериментов. Предложили ему сделку, но дед отказался, и теперь они в бешенстве. Умоляю, приезжайте скорее - случилось что-то ужасное! Помогите, прошу вас!
Я представил, как по тропинкам Подземелья разгуливают жаббервоги, и у меня зашевелились волосы на голове.
- Послушай. Не обижайся, но... Моя работа - конвертировать компьютерные данные. Никакой другой работы наш контракт не предусматривает, да и вряд ли я в состоянии справиться с этим делом. Попроси меня то, что я умею, - я с удовольствием помогу. Но сражаться с жаббервогами, чтобы они отдали твоего дедушку, - это, прости, не по моей части. Такими вещами должны заниматься полиция, суперагенты Системы и другие ребята, прошедшие спецподготовку...
- Только без полиции! Тогда все материалы будут опублико
... Читать дальше »
В итоге я принял решение. Чтобы совсем не сбрендить, буду считать, что через двадцать два часа я просто умру. Если же и дальше рассуждать о бессмертии и переходах в иные миры, мои бедные мысли превратятся в монологи дона Хуана, и последний день в этом мире развалится на куски.
"Я умру", - решил я хотя бы для удобства. По крайней мере, думая так, я куда больше похож на себя самого.
На душе сразу полегчало.
Я погасил окурок и пошел в спальню. Глянул на спящую толстушку. Машинально проверил карманы. И поймал себя на мысли, что, кроме бумажника с кредитками, мне уже ничего не нужно. Ключами от дома запирать нечего. От удостоверения конвертора остается разве что прикурить. Записная книжка больше не пригодится. Машину я бросил у конторы Профессора, а значит, и в ключах от нее смысла нет. Даже от складного ножа никакого толку. Я выудил из карманов всю мелочь и ссыпал на стол.
Выйдя из дома, я доехал в метро до Гиндзы, зашел в "Пол Стюарт", выбрал себе со
... Читать дальше »
Существует ли душа? Конечна она или бесконечна? Исчезает она с нашей смертью - или все-таки переживает смерть и как-то существует дальше? Ответов на эти вопросы у меня нет, - да и у Чехова, видимо, не было. Я лишь знаю наверняка, что у нас есть сознание. Оно существует внутри нашего тела. А снаружи этого тела существует совсем другой мир. Мы живем в постоянной зависимости как от внутреннего сознания, так и от внешнего мира. И эта двойная зависимость то и дело заставляет нас болеть, страдать, ввергает нас в хаос и разрушает наше драгоценное "я".
Но я часто думаю: а разве мир вокруг не отражается в нашем сознании точно так же, как наше сознание отражается в мире? И разве здесь не применима метафора двух зеркал, развернутых друг к другу и образующих две бесконечности?
Описание подобного видения (или, если угодно, понимание мироустройства) - мой постоянный мотив, но, пожалуй, именно в "Стране Чудес без тормозов" мне удалось выписать это наиболее внятно. В 1982 году я н
... Читать дальше »
Какого черта они не оставят меня в покое? Жаббервоги, единороги - какое отношение все это имеет ко мне?
Я натянул поверх футболки нейлоновую ветровку и рассовал по карманам кошелек, мелочь и нож. Потом, чуть подумав, замотал череп единорога в пару больших полотенец и вместе со щипцами запихнул в спортивную сумку "Найки". Туда же сунул контейнер с результатами шаффлинга. Хранить это дома уже небезопасно. Любой профессионал взломает мою дверь, а за нею и сейф, быстрее, чем я выстираю носовой платок.
Потом я влез в недомытые кроссовки и с сумкой под мышкой вышел из квартиры. На лестничной клетке не было никого. Лифт вызывать не стал, спустился по лестнице. До рассвета еще оставалось несколько минут, во всей многоэтажке не раздавалось ни звука. На автостоянке - также ни души.
Что-то не так. Вокруг слишком спокойно. Если уж им так нужен череп - поблизости должен маячить хоть один незнакомец. Но я никого не заметил. ребята словно забыли обо мне напрочь.
Просто черт знает что. Отчего в мою жизнь все время вторгается какая-то мистика? Что я сделал не так? Я - простой, приземленный человек, конвертор на вольных хлебах. Нет у меня ни особого честолюбия, ни сильных страстей. Ни семьи, ни друзей, ни любовницы. Обычный работяга, которому лишь бы денег скопить до пенсии, а потом послать подальше все это конвертирование - и на старости лет спокойно учиться игре на скрипке или греческому языку. Отчего меня затягивает в какие-то дикие истории с единорогами и обеззвученными толстушками?
Допив вторую порцию виски, я пошел в спальню, отыскал в телефонной книге номер библиотеки, позвонил и попросил соединить меня с абонементным отделом. Секунд через десять я услышал в трубке голос моей длинноволосой знакомой.
- "Атлас млекопитающих" на проводе, - представился я.
- Спасибо за мороженое, - сказала она.
- Пустяки, - сказал я. - У меня еще одна просьба. Можно?
Через некоторое время впереди послышался шум - будто забыли закрыть кухонный кран. Водопад. В тусклом свете фонарика я не смог разобрать, но, похоже, - очень большой водопад. Если б не отключенный звук, грохотало бы, наверное, будь здоров. Мы подошли к водной стене вплотную, и мне забрызгало все очки.
- Это надо пройти насквозь? - уточнил я.
- Да. - И он без лишних объяснений растворился в стене воды. Делать нечего. Спохватившись, я поспешил за ним.
Слава богу, там, где мы шли, поливало меньше всего. Но все равно меня будто вколачивало в землю гигантским молотком. Очень мило, нечего сказать. Тут хоть три плаща напяливай - не промокнув до нитки, в чертову лабораторию не попадешь. Я понимаю, что так, видимо, нужно для какой-то особой секретности. Но разве нельзя все устроить хоть немного гостеприимнее? Внутри водопада я поскользнулся и больно ушиб колено. С отключенным звуком разница между тем, что должно звучать, и тем, что я слышал на самом деле, сбивала с
... Читать дальше »
Врач осмотрел мою рану и поинтересовался, как я ее получил.
- Подрался, - сказал я. - Из-за женщины.
Что тут еще наврешь? Сразу видно - ножевое ранение.
- Боюсь, мне придется сообщить об этом в полицию, - покачал он головой.
- Не надо полиции, прошу вас, - сказал я. - Я ведь сам виноват, да и рана неглубокая. Не стоит людей беспокоить.
Врач поворчал немного, но в итоге махнул рукой. Уложив меня на кушетку, продезинфицировал рану, сделал пару уколов и, достав иголку с ниткой, очень ловко меня заштопал. После операции молоденькая медсестра, глядя на меня как-то очень уж подозрительно, перебинтовала рану и затянула меня в бандаж. Видок у меня был хоть куда.
- В ближайшее время воздержитесь от физических нагрузок, - сказал мне врач. - А также от алкоголя, секса и громкого смеха. Лежите дома и читайте книжки. Завтра приходите опять.
Я поблагодарил его, расплатился в окошке регистрации и, получив антибиотики, вернулся домой. К
... Читать дальше »
Не знаем, как это связано с тобой. И не знаем, в чем ценность черепа. Но чем больше мы соберем побочных фактов, тем ближе будем к разгадке. По крайней мере, об этом можешь не беспокоиться.
- Что же мне теперь делать?
- Береги свой зад. Возьми отпуск, отмени все заказы на ближайшее время. Если что - сразу звони нам. Телефон работает?
Я снял трубку. Как ни странно, телефон был жив. Похоже, эта парочка специально не стала его доканывать. Почему - не знаю.
- Работает, - ответил я.
- Тогда слушай и запоминай, - сказал он. - Какая бы мелочь ни произошла, ты немедленно звонишь нам! Не вздумай решать ничего сам. Не вздумай ничего скрывать. Эти ублюдки играют всерьез. В следующий раз простой царапиной не отделаешься.
- Царапиной? - невольно вырвалось у меня.
Два грузчика, обыскав мою квартиру, вернулись в кухню.
- Все вверх дном, - доложил который постарше. - Ничего не пропущено, стильная работа. Явно кракеры, больше нек
... Читать дальше »
Я сажусь на стул у окна и смотрю на яму, возле которой нет ни души. Вскоре слышу, как Полковник, вернувшись, стучит в мою дверь. Его неизменные шинель и шапка густо присыпаны снегом.
- Кажется, к вечеру занесет все вокруг, - говорит он. - Есть будешь? Я принесу.
- Спасибо, - соглашаюсь я.
Минут через десять он возвращается с кастрюлей в руках и ставит ее на плиту. И только тогда осторожно снимает шинель и шапку - точно животное, которое скидывает панцирь, когда сменяется время года. Пригладив пятерней седые волосы, он садится на стул и переводит дух.
- Извини, что с тобой не позавтракал, - говорит старик. - С утра как навалилось работы - поесть было некогда.
- Так вы тоже копали яму?
- Яму? А, вон ты о чем... Такая работа не для меня. Хотя я, конечно, вовсе не против ям. - Полковник чуть усмехается. - Нет, я работал в Городе.
Еда уже подогрета, и он раскладывает ее по тарелкам. Овощное рагу с лапшой. Он дует на тарелку и
... Читать дальше »
Мертвая зона, где живет моя тень, расположена ровно на полпути между Городом и остальным белым светом. Я не могу уйти из Города, а моя тень не может в него войти. Вот почему это место - единственное, где могут встретиться тень, потерявшая человека и человек, потерявший тень. Вход на Площадь Теней - через заднюю дверь Сторожки. Вопреки названию, она мало похожа на площадь. Скорее уж - небольшой садик, притиснутый к дому и обнесенный оградой из острых железных пик.
Страж достает из кармана ключи, отпирает ворота, пропускает меня и входит сам. Небольшая квадратная площадка упирается в Стену. В одном углу растет старый вяз, под которым стоит простенькая скамейка. Дерево совсем блеклое, живое или нет - непонятно.
В дальнем углу, под самой стеной, я вижу небольшой сарайчик, сложенный из битого кирпича и обрезков древесины. Пустое окно забито доской, когда-то служившей трамплином в неведомом бассейне. Трубы нет - стало быть, не отапливается.
- Три года назад он занимался профессиональным реслингом, - продолжал Коротышка. - Отличный был спортсмен. Если б не травма колена, стал бы чемпионом. А что? Молодой, здоровый как слон, порхает, как балерина. Но вот беда - повредил колено. И из большого спорта пришлось уйти. Все-таки в реслинге самое главное - это скорость...
Он посмотрел на меня, и мне осталось лишь снова с ним согласиться.
- С тех пор я и забочусь о нем. Двоюродный брат, как-никак.
- А средних размеров в вашей семье не рожают? - вырвалось у меня.
- Повтори, что ты сказал, - спокойно произнес Коротышка, глядя мне прямо в глаза.
- Так... Ничего.
Несколько секунд он раздумывал, как поступить, но затем, похоже, махнул на меня рукой, бросил на пол окурок и придавил ботинком. Я сделал вид, будто ничего не заметил.
- Ты должен расслабиться, - посоветовал Короты
... Читать дальше »
Ее кухня очень похожа на мою. Те же мойка, вытяжка, двухкамерный холодильник, газовый титан. Примерно то же сочетание техники, пустоты и возможностей. Ну, разве что плита у меня газовая, а у нее - микроволновка. Да кофе она варит в кофеварке, а я в турке. Неплохой набор ножей, но все заточены небрежно. Очень мало женщин на свете умеет точить ножи. Все тарелки - из тугоплавкого стекла: вот уж действительно, ни шагу без микроволновки. Донышки сковородок аккуратно протерты маслом. И даже на ситечке в мойке - ни соринки, ни пятнышка.
С чего это меня вдруг озаботило устройство чьей-то кухни, я и сам не понял. Я вовсе не из тех, кто сует нос в чужой быт. Но почему-то буквально все в этой кухне притягивало к себе. Роджер Уильяме допел "Осенние листья", и оркестр Фрэнка Чексфилда заиграл "Осень в Нью-Йорке". Я стоял в квадрате осеннего солнца и разглядывал все эти кастрюльки, горшочки и склянки с приправами на полках. Святая правда: кухня - это мир. Самостоятельный, как афоризм Шек
... Читать дальше »
По пути назад я заглянул в табачную лавку, купил пачку "Ларка" с длинным фильтром и зажигалку. Курить я бросил ять лет назад, но в последний день жизни пачка сигарет уже не могла ничему навредить. Выйдя на улицу, я достал сигарету из пачки и закурил. Странное чувство - держать сигарету в губах после долгого перерыва. Глубоко затянувшись, я выпустил из легких дым. Кончики пальцев чуть занемели, в голове растекся слабый туман.
Докурив, зашел в кондитерскую и выбрал штук пять пирожных. Каждое называлось каким-нибудь длинным французским словом. Как только мне уложили их в большую коробку, все названия тут же вылетели из головы. Французский я забыл сразу же после вуза. Продавщица, долговязая, как сосна, неуклюже перевязала коробку тесьмой. Я вдруг подумал, что за всю жизнь не соблазнил ни одной долговязой и неуклюжей девчонки. Случайно или закономерно? Трудно сказать. Видимо, просто не сложилось, и все.
Рядом с кондитерской находился видеопрокат, куда я заглядывал два-т
... Читать дальше »
Короткий психоаналитический бред улетучился, и я снова раскрыл книгу. Но понял, что больше не могу сосредоточиться на чтении. Вся моя жизнь - ничто. Полный ноль. Пустота. Что я создал за все это время? Ничего не создал. Сделал кого-нибудь счастливым? Не сделал. Что у меня за душой? Ничего. Ни семьи, ни друзей, ни двери от дома. Ни эрекции. Ни, похоже работы с сегодняшнего дня.
И даже цель моей жизни - мирная старость со скрипкой и греческим языком - растворялась теперь в тумане. Оставшись без работы, я просто не смогу себе этого позволить. Не говоря уж о том, что когда Система начнет на меня охоту, зубрить греческие неправильные глаголы времени не останется.
Со вздохом, глубоким, как колодец древних инков, я закрыл глаза, полежал так немного и снова вернулся к Стендалю. Что потеряно, того не вернешь. Да и сам назад не вернешься, как тут голову ни теряй.
Незаметно подкрался вечер, и квартиру затопили стендалево-тургеневые сумерки. Резь в животе немного осла
... Читать дальше »
Если Фабричный Квартал, в котором живет библиотекарша, утопил прежний лоск в безысходном мраке, то дома Резиденции в юго-западной части Города растеряли былую пышность в унылых сумерках. Все, что когда-то дышало весенней свежестью, давно расплавилось от летнего зноя, а потом задубело под зимним ветром. Двухэтажные коттеджи на склоне Западного холма строились так, чтобы под одной крышей раздельно жило три семьи, и лишь узенький вестибюль под козырьком в середине здания был бы общим. Все дома в Резиденции белые. Полностью белые, куда ни глянь: от перекладин под крышей до оконных рам и балконных перил. Каких только оттенков белого цвета не встретишь, бродя по склону холма: белый - ослепительно-яркий от свежей краски, белый - порыжевший за много лет от солнца, и белый - вылизанный дождями и ветром до потери всякого цвета.
Ни оград, ни заборов в Резиденции нет. Только у каждого входа - цветочная клумба в метр шириной. Ухаживают за клумбами всегда очень тщательно; весной на них р
... Читать дальше »
- Прости, - сказал я ей. - Похоже, нам придется расстаться на какое-то время. Я этого не хотел. Так вышло. Ты можешь немного потерпеть и подождать меня здесь?
- Немного - это сколько? - спросила тень.
- Пока не знаю, - ответил я.
- Ты не боишься потом пожалеть об этом? - тихо спросила тень. - Я плохо понимаю, что происходит. Но когда человек расстается со своей тенью - это неправильно. Тебе не кажется? А я думаю, что и ты поступаешь неверно, и само место это неправильное. Человек не может без тени, и тень не может без человека. А мы с тобой существуем, хоть нас и разделили. Здесь какая-то страшная ошибка. Тебе не кажется?
- Действительно, странно, - признал я. - Но ведь и само это место странное с самого начала. Чего ж удивляться, если в странном месте случаются странные вещи?
Тень покачала головой.
- Это все логика. А я и без всякой логики чувствую: здешний воздух мне не подходит. Он совс
... Читать дальше »
Роман, который вы держите сейчас в руках, я закончил в 1985 году. В его основе - небольшая повесть "Город с призрачной стеной" ("Мати то соно футасикана кабэ"), написанная за пять лет до этого. Повесть опубликовали в одном литературном журнале, но мне самому не очень понравилось, как я ее написал (если честно, у меня в то время не хватило мастерства придать хорошей задумке нужную форму), и поэтому я не стал заводить разговор об отдельном издании, не стал ничего переписывать, а просто отложил рукопись на потом. Чувствовал: придет время - и я к ней вернусь. Эта сюжетная линия очень много значит для меня, и я долго искал в себе силы, чтобы переделать ее как надо.
Но как именно переделать? Ключевая идея никак не приходила в голову. Проблема ведь не в правке по мелочам, но в развороте угла зрения на сюжет в целом; а для такого разворота нужна принципиально новая идея. И вот, четыре года спустя по какой-то случайности (сейчас уже и не помню, какой) она меня посетила. "Да-да, вот
... Читать дальше »
Просто пухленькой назвать ее было нельзя. Эта девушка была молода, симпатична - и все-таки слишком полна. Когда молодая симпатичная девчонка настолько толстенькая, это всегда выглядит немного странно. Шагая за ней, я разглядывал сзади ее шею, руки и ноги. Все ее тело было укутано плотью так, будто на обычного человека посреди ночи вдруг выпал обильный снег и намел на нем приличные сугробы.
Я никогда не понимал, как вести себя в обществе молодых симпатичных толстушек. Почему - сам не знаю. Может быть, потому, что я сразу начинаю представлять, как и что она ест. При виде толстой женщины у меня в голове автоматически разыгрывается сценарий, в котором она с хрустом дожевывает листики кресс-салата в остатках гарнира и с ужимками вечно голодного собирает хлебом в тарелке сметанный соус, весь до последней капли. Как только это происходит, образ ее жующей разъедает мой мозг, точно кислота золотую монету, - и все прочие органы тела перестают реагировать на эту женщину как положено.<
... Читать дальше »
- Не знаю, - пожал я плечами. - Мне нравится... Флобер тоже неплох. И Томас Гарди.
- А современных совсем не читаешь?
- Иногда. Сомерсета Моэма.
- Считать Моэма современным, - она потянулась к своему бокалу, - это все равно что искать пластинки Бенни Гудмена в музыкальных автоматах.
- Главное, читать интересно, - не сдавался я. - Помню, "Острие бритвы" прочел раза три. Пускай и не памятник литературы, зато увлекательно. По-моему, лучше так, чем наоборот.
- М-да... - Она задумалась. - Ну ладно. Рубашка у тебя все равно очень стильная.
- Спасибо, - улыбнулся я. - Ты тоже прекрасно выглядишь.
- Благодарю, - сказала она. На ней было платье из темно-синего бархата с белым кружевным воротничком. На шее - две серебряные цепочки.
- Сразу после твоего звонка пошла домой и переоделась, - объяснила она. - У меня работа от дома в двух шагах. Очень удобно.
С пустыми руками ты проплываешь это море - и с пустыми же выходишь на берег. Понимаешь, о чем я?
- Кажется, понимаю.
- Проблема не только в этом, - продолжал третий. - Как ты думаешь, должен ли человек отчетливо понимать, как устроено его сознание?
- Не знаю, - ответил я.
- Вот и мы не знаем, - сказали мне. - Эта проблема выходит за рамки науки. С ней уже столкнулись изобретатели бомбы в Лос-Аламосе.
- Строго говоря, тут проблема куда серьезнее, чем в Лос-Аламосе, - добавил еще кто-то. - Этого нельзя не признать, если оглянуться на прецеденты. И в каком-то смысле это, конечно, чрезвычайно опасный эксперимент.
- Эксперимент? - переспросил я.
- Эксперимент, - повторили мне. - Ничего большего мы тебе рассказать не можем. Извини.
После этого мне объяснили, как выполняется шаффлинг. В одиночку, глубокой ночью, не на пустой, но и не на голодный желудок. Троекратным сигналом с определенной частотой звука я вызываю Драм
... Читать дальше »
Там, где кончается Канал, цеха обрываются, уступая место пятиэтажкам. Раньше, рассказывает она, здесь было благоустроенное жилье для людей побогаче. Теперь все квартиры поделили на отдельные комнаты, в которых ютятся семьи рабочих-бедняков. Да большинство из них и рабочими-то уже не считаются. Почти все заводы позакрывались, и сегодня их профессии никому не нужны. Лишь немногие мастерят еще утварь для повседневной жизни - только бы эта жизнь не угасла окончательно. Отец Библиотекарши - один из таких работяг.
Мы переходим последний, совсем небольшой мост и попадаем в ее квартал - скопление одноэтажных домишек с выступающими карнизами крыш. Своими лесенками и внезапными поворотами Узкие проходы от дома к дому похожи на фортификации средневекового замка.
Близится полночь, почти все окна темны. Она берет меня за руку и тянет за собой по петляющим закоулкам - так торопливо, будто мы спасаемся от гигантской птицы-людоеда. Наконец мы останавливаемся перед одним из домишек
... Читать дальше »
Сжимая фонарик, я двигался вверх по реке, как древняя рыба по ступеням эволюции. Скала под ногами была уже мокрой и скользкой, ступать приходилось вдвойне осторожней. Свались я сейчас в реку или просто поскользнись и разбей фонарик - моя песенка спета.
Следя за тем, что творится у меня под ногами, я не сразу заметил впереди тусклый пляшущий огонек. Когда же я поднял взгляд, он был уже метрах в семи-восьми от меня. Мгновенно выключив фонарик, я скользнул рукой в прорезь дождевика, дотянулся до заднего кармана, вытащил складной нож и раскрыл его. Черная мгла и рокот воды укутали меня надежнее любой маскировки.
Едва я погасил свет, огонек впереди застыл. Потом описал в темноте два больших круга - так, словно мне подавали сигнал: "Все в порядке, опасности нет". Но я не шевелился: пусть мне сначала покажут, с кем я имею дело. Тогда огонек снова запрыгал. Он приближался, порхая во мгле, как гигантский светлячок с высокоразвитым интеллектом. А я стоял наизготовку, сжимая
... Читать дальше »
На рассвете я просыпаюсь и вижу, что Город укрылся снегом. Очень красивая картина. Строгий силуэт Часовой Башни чернеет на белом снегу, а внизу извивается темная лента Реки. Солнце еще не взошло, но небо плотно укутано тучами. Я надеваю пальто, перчатки и спускаюсь с холма в Город. Снегопад, похоже, разыгрался после того, как я заснул, а прекратился перед моим пробужденьем. На свежем снегу пока ни следа. На ощупь снег мягкий и рассыпчатый, словно сахар. Запруды у берегов Реки подернулись льдом, а лед чуть присыпало порошей.
Кроме пара от моего дыхания, ничто в Городе не шелохнется. Ветер стих, не видать ни птицы. Я ступаю по снегу, и скрип шагов неестественно громко отдается в стенах домов.
Я дохожу до Ворот и на площади встречаю Стража. Вместе с бригадой из нескольких теней он возится с очередной телегой: сам приседает перед колесами, смазывает оси, а тени загружают в телегу пять-шесть кувшинов с керосиновым маслом и крепко привязывают веревкой к бортам, чтобы не
... Читать дальше »
В ожидании длинноволосой я состряпал нехитрый ужин. Растер в ступке соленые сливы, приготовил из них соус для салата, обжарил в масле несколько сардин с бататами, потушил говядину с сельдереем. В целом вышло довольно неплохо.
До ее прихода еще оставалось время. Потягивая пиво из банки, я отварил имбирь в соевом соусе. Начинил фасоль кунжутной приправой. А потом завалился на кровать и стал слушать старенькую пластинку - фортепьянные концерты Моцарта в исполнении Робера Казадезуса. Мне кажется, Моцарт особенно глубоко проникает в нас, если слушать его именно в старых записях. Хотя, возможно, это - лишь мой предрассудок.
Перевалило за семь, за окном уже совсем стемнело, а ее все не было. В итоге я прослушал полностью 23-й, а за ним и 24-й концерты. Наверное, передумала и решила не приходить. Если так - я не могу ее осуждать. Как ни крути, а в решении "не приходить" явно больше здравого смысла.
Тем не менее, когда я стал выбирать очередную пластинку, в дверь п
... Читать дальше »
Когда я сообщил ей об этом, она закивала с таким видом, будто теперь ей все ясно.
- Все от этого! - убежденно сказала она.
- От того, что не мастурбировал?
- Да ну тебя! - отмахнулась она. - От того, что переработал. Ты же постоянно в работе по уши, да?
- Ну, в общем, да... Пару дней назад не спал двадцать шесть часов кряду.
- А что за работа?
- Да... С компьютерами вожусь, - ответил я. Как отвечаю всякий раз, когда меня спрашивают о работе. Во-первых, это не совсем ложь, а во-вторых, мало кто настолько соображает в компьютерах, чтобы приставать с дальнейшими расспросами.
- Сутки напролет шевелить мозгами? Да это же дикий стресс! Вот ты и отключился на время. С кем угодно бывает.
- Ну, не знаю... - мрачно сказал я. Может, так оно и есть. Физическая измотанность, мандраж от кутерьмы за последние двое суток, и вдобавок - столбняк от созерцания Обжорства Во Плоти. От такого кто угодно превратится во временного импо
... Читать дальше »
Куда же, по-твоему, Город сбрасывает излишнюю хаотичность? Конечно, ты прав: все в этом Городе - ну, может, за исключением Стража, - живут без споров, обид и страстей. Им всего хватает, они живут очень мирной, размеренной жизнью, в которой ничего не происходит. А почему? Не потому ли, что в них самих чего-то не хватает?
- Да, - вроде бы соглашаюсь я. - Я понимаю, о чем ты...
- Но именно поэтому Город и совершенен. Потому что они отказались от собственной сути. Именно с потерей себя их жизнь растянулась до бесконечности. Никто не стареет и не умирает. Хочешь жить вечно? Ничего нет проще. Оторвись от своей тени, как от пуповины, и подожди, пока в ней иссякнет жизнь. Нет тени - нет и проблемы. А разгонять пену города и правда можно без конца.
- Разгонять пену?
- Ну, к этому мы еще вернемся... Главная проблема - что в тебе настоящее, а что нет. Ты говоришь, в этом городе нет ни споров, ни обид, ни страстей? Замечательно! Дай мне бог здоровья - и я заа
... Читать дальше »
В Сторожке ни души. Лишь хозяйская вонь висит в застоявшемся воздухе, да от печки немного веет теплом. Стол завален грязными тарелками, трубками и горками табачного пепла. До блеска заточенные косы, ножи, топоры на стенах лучатся тускло и бело, словно подсвечивая жилище Стража. Все эти трубки и топоры глядят на меня будто бы с молчаливым презрением. Чудится, что вот-вот надо мною нависнет огромная тень, и гигантская ладонь придавит мое плечо.
Сторонясь жутковатого сияния, я снимаю со стены связку ключей, зажимаю в руке и выхожу к воротам на Площадь Теней. Снег почти прекратился. Лишь изредка рывками налетают совсем ослабевший ветер. Пустая площадь засыпана снегом, и следов на ней не видно. Один только ветер осмелился расписать эту пустоту своими призрачными узорами, да сиротливый вяз посередине уснул, закинув ветви в стылое небо. Пейзаж безупречен: совершенное равновесие цветов и линий, все погрузилось в вечный и счастливый сон. Я смотрю и думаю, что, наверное, никогда не с
... Читать дальше »
- Живых людей они несколько суток отмачивают в тухлой воде, а потом вгрызаются в самую гниль и изгладывают до самых костей.
- О, ч-черт... - ругнулся я и перевел дух. - А не двинуть ли нам обратно, милая?
Тем не менее, мы пошли вперед. Она впереди, я следом. В луче моего фонарика поблескивали ее огромные золотые сережки.
- И не тяжело тебе все время носить такие сережки? - поинтересовался я у ее спины.
- Да я привыкла, - ответила она. - Это же как с пенисом. Тебе тяжело носить пенис?
- Да нет... Никаких проблем.
- Вот и с сережками так же.
Какое-то время мы шли молча. Она продвигалась все дальше, придирчиво исследуя пространство впереди и бодро оглядываясь по сторонам. Я ковылял за ней, с трудом освещая даже скалу у себя под ногами.
- Слушай, а ты снимаешь эти сережки, когда принимаешь душ или ванну? - спросил я, чтоб
... Читать дальше »
И пришла вода. Монолитная. Без плеска и брызг. Изо всех дыр Земли одновременно. В детстве я смотрел киножурнал о том, как плотину. Большой начальник, кто-то вроде губернатора, в строительной каске нажал на кнопку какой-то машины, шлюзы открылись - и толща воды, дымясь и рыча, медленно опустилась в пропасть. Это было еще в те времена, когда в кино перед фильмами крутили мультики или журналы. Я смотрел на экран, и все мое детское существо содрогалось при мысли, что бы произошло, окажись я в тот миг там, внизу. Но тогда я, разумеется, и представить не мог, что двадцать пять лет спустя это случится со мною на самом деле. Может, у детей есть некая аура, которая оберегает их от большинства мировых катаклизмов? По крайней мере, в моем детстве было именно так.
- И как высоко поднимется вода? - крикнул я толстушке, мелькавшей в луче фонаря на две-три ступеньки выше.
- Мало не покажется, - ответила она. Чудесный ответ. Какой простор для фантазии.
Тебе это просто не нужно. И без этого знания прекрасно живешь и работаешь сам по себе. Вот это и есть черный ящик. Иначе говоря, у каждого из нас в голове скрыто нечто вроде огромного кладбища мамонтов, куда мы сами проникнуть не можем. Если не рассуждать о тайнах Вселенной, это - последняя terra incognita в истории человечества... Впрочем, нет - даже не кладбище. Ведь то, что кануло в Лету, там не задерживается. Скорее уж, это фабрика грез! Туда попадают бесчисленные обрывки воспоминаний, мыслей, намерений. Они скручиваются в волокна, которые, в свою очередь, сплетаются в нити, а уже нити образуют единую ткань Системы. То есть буквально Ткацкая Фабрика. Мануфактура! Хозяин - ты сам. Но, к сожалению, посетить свое хозяйство не можешь. Для этого тебе надо выпить специальное лекарство, как в "Алисе в стране чудес"... Ах, Кэрролл! Гениальная книга.
- То есть Фабрика кроит образцы поведения, которые мы волей-неволей копируем?
- Совершенно верно, - кивнул старик. - Иным
... Читать дальше »
Тень сидит на снегу и смотрит на меня. А потом несколько раз кивает. Снег густеет. Буран медленно наваливается на Городу.
- Так вот, - продолжает тень. - Когда мы поймем, что выход есть, останется только вычеркнуть все лишнее. Ворота в Стене вычеркиваем. Если выбираться там, Страж нас тут же схватит. Этот упырь каждый листик, каждую веточку у Ворот чует, как летучая мышь. Уж он-то знает - любой беглец первым делом о Воротах подумает. Значит, Ворота - не выход. Через Стену лезть бесполезно. Восточные Ворота тоже не вариант. Замурованы - та же Стена получается, а на входе Реки, под водой - железная решетка. Такая толстая, что и за сто лет не распилить. Остается только Омут. Уйти из Города можно только вместе с Рекой.
- Ты не ошибаешься?
- Сам посуди. Почему все остальные выходы или накрепко замурованы, или тщательно охраняются, - и только Омут совсем без присмотра? Ни ограды, ни стены. Почему, как ты думаешь? А потому, что страх держит человека лучше всяких
... Читать дальше »
- А ты представь: что если Система и Фабрика - порождение чьей-то единой воли? Левая рука крадет, правая охраняет...
Не переставая грести, я задумался над ее словами. А что? Поверить трудно, но и совсем исключать нельзя. В самом деле: если бы меня, конвертора Системы, спросили, как моя фирма организована - я бы не знал, что ответить. Слишком уж огромна эта организация и слишком много информации держит в тайне. А я - лишь маленький муравей, тупо выполняющий указания. И что творится там, наверху - понятия не имею.
- Но тогда это же просто фантастический бизнес, - восхитился я. - Заставь обе стороны бегать наперегонки, и можешь задирать планку до бесконечности. Держи между ними баланс - и цены никогда не обвалятся...
- Именно это и заметил дед, пока двигал проект Системы. Ведь Система - это частный капитал, сросшийся с государством. А у частного капитала только одно на уме. Ради прибыли он готов на все. Даже если на вывеске у него "за
... Читать дальше »
После шести потекли покупатели. Домохозяйка купила молока и хлеба на завтрак. Гулявшие всю ночь студенты захотели перекусить перед возвращением домой. Молодая дама приобрела туалетную бумагу, а клерк в костюме - три газеты. Двое мужчин средних лет с трудом заволокли в магазин сумки с клюшками для гольфа - лишь затем, чтобы купить по карманной бутылке виски. "Мужчина средних лет" - это когда уже не тридцать, но еще не сорок. Собственно, как и мне. Стало быть, я тоже мужчина средних лет, вдруг осенило меня. Сам я никогда не стану напяливать кепочку с клоунскими штанишками и таскаться по городу с клюшками для гольфа. Я просто выгляжу чуть моложе, и все.
Хорошо, что я назначил ей встречу в супермаркете. Вряд ли я так же интересно убил бы время где-нибудь еще. Обожаю супермаркеты.
В шесть тридцать я отчаялся ждать, вышел на улицу, сел за руль и поехал на станцию Синдзюку. Поставив машину на стоянку, отправился в камеру хранения и сдал сумку. "Очень хрупкая вещь", - сооб
... Читать дальше »
А вот тургеневским персонажам - запросто. Как, впрочем, и персонажам из "Полицейского участка-87". Наверное, все оттого, что у меня слишком много слабостей. Чем больше у человека слабостей, тем охотнее он сострадает слабостям своих ближних. Слабости персонажей Достоевского зачастую и слабостями-то не назовешь, так что сострадать им на всю катушку не получается. Что же до героев Толстого, то их слабости так и норовят превратиться во что-то глобальное, статичное, на века... Какое уж тут сострадание.
Дочитав "Рудина", я забросил книгу обратно на полку, поплелся на кухню и поискал в мойке еще чего-нибудь выпить. В одном из бутылочных донышек плескалось с полпальца "Джека Дэниэлса". Я сцедил жидкость в стакан, вернулся в постель и взялся за "Красное и черное" Стендаля. Почему-то мне нравятся старые, немодные книги. Интересно, сколько молодых людей читает сегодня Стендаля? Как бы то ни было, я стал читать "Красное и черное" и сострадать Жюльену Сорелю. Основные слабости Жюльена С
... Читать дальше »
Наконец дверь распахивается, но в дом входит не Страж, а моя тень.
- Долго разговаривать времени нет, - быстро говорит она, проходя мимо меня. - Я только на минутку за гвоздями.
Моя тень открывает дверь кладовой и достает с правой полки ящик с гвоздями.
- В общем, слушай внимательно, - говорит она, выбирая из ящика гвозди нужной длины. - Первым делом ты должен изготовить карту Города. Да не по чьим-то рассказам, а обойти все сам и нарисовать то, что видел своими глазами. До последней мелочи.
- На это нужно время, - говорю я.
- Хорошо бы передать мне эту карту до конца осени, - торопливо говорит тень. - К карте приложи объяснения. Особенно важно - подробные описания Стены, Восточного Леса и мест, где втекает и вытекает Река. Это все. Сделаешь?
С этими словами моя тень открывает дверь и выходит. Когда дверь закрывается, я подробно восстанавливаю в памяти все, что она просила: Стена, Восточный Лес, вход-выход Реки... А что? Составит
... Читать дальше »
Высыпав все угольки, она открывает печную заслонку, выгребает белую золу и кивает.
- Тогда я с тобой.
- Зачем? Ты же не хочешь приближаться к Лесу. Да и я не желаю тебя в это втягивать.
- Ты не должен идти один. Ты просто еще не знаешь, как страшно бывает в Лесу.
Под пасмурным небом мы шагаем вдоль Реки на восток. Утро такое теплое, что невольно думаешь о весне. Ветра нет, и в журчанье воды больше не слышится ледяных ноток. Прошагав минут десять, я снимаю перчатки и разматываю шарф.
- Прямо весна! - улыбаюсь я.
- И не говори. Но это всего на денек. А дальше снова зима...
Перейдя через мост, мы бредем по южному берегу мимо жилых домов. Вскоре дома кончаются, перед нами распахиваются поля, а дорога, вымощенная круглым булыжником, сменяется узкой тропинкой. На полях между грядок кое-где проглядывают снежные шрамы. Ивы вдоль берега полощут ветви в воде. Мелкие пташки пытаются сесть на эти тонкие ветви, но всякий раз, потеряв
... Читать дальше »
Чтобы не заснуть, я сосредоточился на бейсбольном матче, который передавали по радио. За бейсболом я никогда не следил, а потому решил болеть за ту команду, которая в данный момент нападала. "Наши" проигрывали - 3:1. Вскоре они послали мяч со второй базы, но питчер споткнулся, упал, не добежав до третьей, и счет стал 4:1. Комментатор тут же обозвал игру бездарной, и я полностью с ним согласился. Всякий может споткнуться впопыхах; но между базами в разгаре бейсбольного матча - это уж слишком!
Когда такси подрулило к моему дому, счет был по-прежнему 4:1. Я взял себя в руки, зажал под мышкой коробку и вылез из машины. Дождь почти перестал.
В почтовом ящике было пусто. Как и на автоответчике. Похоже, ни у кого на свете не было ко мне никаких вопросов. Ну и слава богу. Мне сейчас тоже ни до кого. Я достал из холодильника лед, налил в огромный бокал побольше виски и добавил в виски со льдом немного содовой. Затем разделся, лег в кровать и, опершись о подушку, стал пить и
... Читать дальше »
Ей-богу, немого общения с внучкой мне сегодня хватило.
- Конечно, чтение по губам - очень примитивное искусство, - продолжал он. - Есть свои недостатки. И в темноте ничего не видать, и на губы собеседника постоянно смотреть приходится. Но в переходный период это хорошее подспорье. Ты поступил очень прозорливо, когда решил заняться чтением по губам.
- В переходный период?
- Именно, - кивнул старик. - Рассказываю только тебе... Очень скоро весь мир станет беззвучным.
- Беззвучным? - машинально повторил я.
- Да. Без всякого звука. Ведь для дальнейшей эволюции человека звук не нужен. Напротив - он ей будет только мешать. И потому придется отключать звук с утра до вечера.
- Интересно, - сказал я. - То есть, пение птиц, шум моря, музыка - все это исчезнет?
- Безусловно.
- Как-то слишком... безрадостно.
- Что поделать? Эволюция - вещь очень жесткая и печальная. Жизнерадостной эволюция не может быть по определе
... Читать дальше »
Втроем мы едим сэндвичи, грибной суп, фрукты. Запиваем чаем. За едой мы почти не разговариваем. И только гул ветра, словно прозрачная вода, нарушает тишину комнаты. Звяканье ножей и вилок утопает в этом гуле и звучит как-то нереально.
- Значит, из Леса вы совсем не выходите? - спрашиваю я у Смотрителя.
- Нет, - качает он головой. - Так уж положено. Я должен все время быть здесь и присматривать за станцией. Может, когда-нибудь меня на этой работе заменят. Когда это будет, не знаю, но если так произойдет, я смогу возвратиться в Город. А до тех пор нельзя. Я не должен делать из Лесу ни шага. Каждые три дня обязан дожидаться ветра.
Кивнув, я допиваю чай. Странный гул висит в воздухе не так много времени. Часа два или два с половиной. Но теперь кажется, будто этот странный, отсутствующий ветер пытается утащить за собой все и вся. Как, должно быть, тоскливо слышать этот гул каждый день в огромном пустом Лесу, представляю я.
Молодой громила-охранник на входе потребовал "предъявить удостоверение жильца". Толстушка достала из кармана пластиковую карточку и вручила ему. Охранник вставил карточку в прорезь компьютера на столе, проверил на мониторе ее имя и номер апартаментов - и лишь затем, нажав кнопку, отпер нам дверь в вестибюль.
- Это очень специальное здание, - объяснила толстушка, пока мы с нею пересекали огромный зал. - Все, кто входит в это здание, связаны с тайнами, для охраны которых требуется система абсолютной безопасности. Здесь, например, проводятся научные исследования особой важности, какие-нибудь сверхсекретные переговоры - ну, и так далее. Как ты видел, охрана у входа устанавливает личность и цель визита, а затем до последнего шага отслеживает телекамерами, действительно ли человек идет куда заявил. Так что любым хвостам, даже просочись они за нами в вестибюль, все пути дальше будут перекрыты.
- Значит, охране известно, что твой дед прокопал у себя дырку под землю?
А еще могу быстро заварить мисо, - предложил я на всякий случай.
- Высший класс! - обрадовалась она.
Я приготовил простенький бульон из сушеного тунца, закинул туда морской капусты, лука, соевой пасты и, когда все сварилось, подал вместе с рисом и солеными сливами. В считанные секунды она подчистую умяла и это. Теперь, когда на столе осталось лишь несколько сливовых косточек, она наконец-то казалась довольной.
- Большое спасибо, - сказала она. - Было очень вкусно!
Впервые в жизни я видел, чтобы худенькая симпатичная девушка заглатывала пищу, как взбесившийся экскаватор. С другой стороны, я не мог не признать: смотрелось это красиво. Наполовину заинтригованный, наполовину шокированный, я рассматривал ее довольное лицо.
- Послушай... И ты всегда столько ешь? - не удержался я.
- В общем, да, - спокойно ответила она. - Примерно столько я обычно и ем.
Но, разумеется, ни звезд, ни луны надо мной не было. Только слой за слоем - вязкая темнота. Ветра не было, воздух густел, как желе. И я почувствовал, что вся моя жизнь стала слишком тяжелой. Настолько, что даже дыхание, звук шагов и движения рук прибивает к земле этим весом. Как будто я не в норе глубоко под землей, а на неизвестной планете где-то на задворках Вселенной. Там, где понятия о гравитации и плотности воздуха, ощущение Времени и все, что я мог бы вспомнить, совершенно отличаются от моего.
Я поднес к глазам левую руку и включил подсветку на электронных часах. Два одиннадцать ночи. Мы провели в этой мгле два часа с небольшим, но я чувствовал, что прожил здесь четверть жизни. От ниточек электронных цифр начинало нестерпимо резать глаза. Может, они так ослабли во мраке, что болят даже от тусклого света фонарика? Чем дольше находишься в таком мраке, тем сильнее чувствуешь: темнота - это действительно природная данность, которая существует всегда, а свет - нечто инород
... Читать дальше »
И карта твоя помогла, и Страж рассказывал. Он уже не верит, что я сбегу, поэтому охотно все выбалтывает. Да и ты молодец - усыпил его бдительность. Времени мы, конечно, много ухлопали, но пока все идет по плану. Страж не ошибся - сил у меня пока слишком мало, чтобы с тобой соединиться. Но на воле я приду в себя, и мы опять будем вместе. А тогда и я не умру, и ты сможешь вернуться к тому себе, каким был прежде.
Я ничего не говорю - только молча смотрю на тусклое пламя свечи.
- Что с тобой? - спрашивает моя тень.
- А каким я был прежде?
- Эй, перестань! Ты же, надеюсь, не сомневаешься?
- Увы, - говорю я. - Сомневаюсь. Еще как. Во-первых, я не помню, каким я был прежде. Стоит ли внешний мир того, чтобы туда возвращаться? И тот ли это я, к которому стоит вернуться?
Тень хочет что-то сказать, но я, подняв руку, останавливаю:
- Погоди. Выслушай до конца. Я не помню, каким был когда-то. Но теперь я привязываюсь к этому Городу.
... Читать дальше »
Он посмотрел на часы, перевел взгляд на Верзилу и щелкнул пальцами. От щелчка тот включился, как робот, отвесил челюсть, подошел к дивану и, нависнув надо мной, заслонил всю гостиную, точно ширма. Да что там ширма - киноэкран "драйв-ина". Его туша отбрасывала на меня угрюмую тень, закрывая свет люстры. И я вспомнил, как еще подростком наблюдал на школьном дворе солнечное затмение. Всему классу выдали стеклышки, которые мы коптили на свечке, вместо фильтра. Давно это было. Четверть века назад... Знал бы я тогда, в какой заднице окажусь двадцать пять лет спустя.
- Итак, - повторил Коротышка. - Сейчас нам придется доставить тебе небольшие неприятности. Тебе, возможно, они даже покажутся очень большими неприятностями. В любом случае, ты должен знать, что все делается ради твоего же блага, и немного потерпеть. Снимай штаны.
Я обреченно повиновался. А что мне еще оставалось?
- Спустись на пол и встань на колени.
Я сполз с дивана и встал коленями на кове
... Читать дальше »
В нужное время, в нужной ситуации - когда сочту нужным я сам.
- А что делать, если я захочу вернуть свою тень?
- Я смотрю, ты все еще не понимаешь, куда попал, - проговорил он, не снимая ручищи с моего плеча. - Ни у кого в этом городе нет тени. И никто, попав в Город, не может его покинуть. А значит, в твоем вопросе нет ни малейшего смысла.
Так я потерял свою тень.
Мы выходим из Библиотеки, и я предлагаю проводить ее до дому.
- Не нужно, - отвечает она. - Ночи я не боюсь, а тебе совсем в другую сторону...
- Но я хочу прогуляться, - говорю я. - Если сразу домой - долго еще не засну. Слишком много в голове накопилось.
Мы идем с ней к югу через Старый мост. Весенний ветер, совсем еще холодный, играет на отмели с равнодушными ивами, будто пытается растормошить их, но тщетно. Резко очерченная луна неожиданно ярко высвечивает булыжники под ногами. Влажный воздух невидимыми клубами стелется по земле. Моя спутница собирает длинн
... Читать дальше »
Он надвигает шерстяную шапку до самых бровей и замолкает. Из всех людей, каких я встречал, Страж Ворот - самый огромный. Не человек, а гора мускулов, на которых вот-вот расползутся по швам и рубашка, и куртка. Время от времени он вдруг закрывает глаза и погружается в исполинское молчание. То ли сказывается его ипохондрия, то ли на время отказывает какая-то функция организма, я разобрать не могу. Но всякий раз, когда он замолкает, мне приходится терпеливо ждать, когда сознание опять вернется к нему. Очнувшись, он медленно открывает глаза, долго смотрит на меня отрешенным взглядом и, поглаживая пальцами колени, пытается сообразить, кто я и как здесь очутился.
- Зачем это нужно - вечером выпускать зверей из Города, а утром загонять обратно? - спрашиваю я, когда он приходит в себя.
Еще с минуту он безучастно глядит на меня.
- Так положено, - отвечает он наконец. - Я просто делаю, что мне положено. Так же, как солнце садится на западе, а встает на востоке.
Я знаю людей, которые ездят на супер-роскошных автомобилях, но в своем доме отдыхают на второсортных, если не третьесортных диванах. Таким людям не очень хочется доверять. В дорогой машине, безусловно, есть свои достоинства - но, что ни говори, это просто дорогая машина. Такую купит любой - были бы деньги. Но для того, чтобы купить хороший диван, нужны свой взгляд на мир, свой опыт, своя философия. Деньги, конечно, тоже нужны, но одними деньгами тут не отделаешься. Без ясного представления, что для тебя в жизни диван, идеального варианта не подобрать.
Диван, на котором я отдыхал теперь, несомненно, был первоклассным. Уже из-за этого старик начинал мне нравиться. Лежа с закрытыми глазами, я начал думать о старике с его странными речами и странным смехом. Прежде всего, несомненно: этот человек - один из выдающихся ученых современности. Обычный ученый не может включать-выключать окружающие звуки, как ему заблагорассудится. По крайней мере, не думаю, что на такое способен учены
... Читать дальше »
- Но когда-нибудь все это исчезнет, правда? Все оборвется, как струна, и ничего уже не вернешь. Хотя думать об этом сейчас никакого смысла нет.
- Давай поедим, - сказал я.
Она вышла в соседнюю комнату, переоделась в желтую футболку и потертые джинсы. Я натянул свои зеленые брюки и рубашку. Мы уселись за стол на кухне, съели поджаренный хлеб, салат, сосиски и выпили кофе.
- Ты в любой кухне так быстро осваиваешься? - поинтересовалась она.
- Все кухни на свете похожи, - сказал я. - Там готовят, а потом едят. Больших различий при этом не наблюдается.
- И тебе никогда не надоедало жить одному?
- Не знаю. Никогда об этом не думал. Прожил с женой пять лет, а сейчас даже не помню, какая была жизнь. Теперь кажется, что я все время был один.
- И больше не хочешь жениться?
- Теперь уже все равно, - сказал я. - Что так, что эдак... Как собачья конура, у которой с одной стороны вход, с другой выход. Откуда ни вползай - все
... Читать дальше »
Верзила глянул на развороченную дверь - так же небрежно, как я гляжу на пробку, вынутую из бутылки с вином, - и перевел взгляд на меня. Особо сложных эмоций я в этих глазах не увидел. Он смотрел на меня, как на предмет интерьера. Да я бы и сам сейчас с удовольствием превратился в какую-нибудь табуретку.
Затем верзила посторонился, и из-за его бедра показался человечек. Совсем коротышка - метра полтора ростом, худенький, с правильными чертами лица. В голубой спортивной рубашке "Лакост", плотных брюках беж и туфлях светло-коричневой кожи. Как пить дать, все куплено в крутом универмаге для детишек богатых родителей. На запястье поблескивал золотой "ролекс"; а поскольку детских размеров фирма "Ролекс" не выпускает, часы смотрелись на нем, как наручный коммуникатор капитана Керка из "Звездного пути". Выглядел коротышка лет на сорок. Ему бы еще сантиметров двадцать - сошел бы за второразрядного телеактера.
Не разуваясь, Верзила прошел на кухню, сграбастал одной рукою сту
... Читать дальше »
Не хочу оправдываться - но мне действительно хотелось увидеть результаты своих открытий. К тому времени у меня в голове уже сформировалась стройная теория, но не было способов ее подтвердить. Я уперся в больное место нейрофизиологии: на какой-то стадии экспериментов только на животных уже не протянешь. Ибо даже мозг обезьяны не способен погружаться в собственную память так же глубоко, как человеческий.
- И вы использовали нас как подопытных крыс?
- Э, погоди, не торопись. Сначала я объясню тебе вкратце мою теорию. Существует расхожее представление: нет шифра, который нельзя сломать. И, в общем, это верно. Любой шифр основан на каком-то принципе. каким бы сложным и изощренным он ни был, этот принцип - не более чем перекресток сознаний многих людей. Понял принцип - разгадал шифр. Больше всего доверия у людей вызывает система "книга для книги", когда двое договариваются, какая строчка на какой странице книги будет служить ключом. Но тут есть одна проблема: если книга
... Читать дальше »
